К сожалению, дальше эротических фантазий у Олега дело пока не доходило, и его тревожила смутная мысль, что Таня никогда не станет его женщиной…
Встречный ветер хлестал Олега в лицо, охлаждая пылкое воображение. Но ему все равно было жарко — наверное, воздух еще не успел остыть после знойного летнего дня. На лбу выступила испарина, во рту почувствовался терпкий вкус остывающего асфальта. Олег ощущал лихорадочное возбуждение, помноженное на странную мальчишескую робость — от того, что в любой момент мог как бы невзначай коснуться пальцами груди девушки, и в то же время понимая, что не станет так поступать. И отнюдь не потому, что его действия могут возмутить Таню — просто на лихой скорости нужно думать не о чувственных наслаждениях, а о том, как удержаться в седле.
А сама Таня, наверное, и не подозревала, какие душевные муки терзают ее спутника. Ее тело было напряжено, она слилась сейчас со своим стальным конем в единое целое и летела вперед, как летит быстрая стрела, выпущенная из тугого лука.
Они домчались до нового здания железнодорожного вокзала, которое построили лет двадцать назад на месте древнего монастыря. Сам монастырь разорили еще раньше, в тридцатые годы, но главный монастырский собор не взорвали, а обезглавили, превратив в винный склад. В таком виде собор и простоял до начала восьмидесятых. Олегу порой казалось, что он даже помнил, как ломали остов собора — хотя о чем может помнить пятилетний мальчишка…
Подъехав к вокзалу, Таня сбросила скорость и свернула на Московское шоссе.
Когда позади остались похожие одна на другую, как сестры-близнецы, серые пятиэтажки, началась промышленная зона. Со стороны кожевенного завода пахнуло какой-то тухолью. Олег брезгливо зажал нос, а Таня резко увеличила скорость, чтобы побыстрее миновать ареал душистых ароматов, вызывающих острое желание опорожнить желудок.
Спустя некоторое время показалась березовая роща, которая входила в городскую черту и была любимым местечком отдыха горожан. Олег и сам любил расслабиться под кудрявыми березками с друзьями и девицами, готовыми если не на все, то на многое всего за десяток баксов. Помнится, вон за той корявой березкой с поврежденным стволом в прошлое воскресенье пылал костер, осыпая небо огненным дождем иск — еще чернеет за кустарником кострище. Колька колдовал над шашлыками, Сенька-братан терзал расстроенную гитару, а обнаженная по пояс шалава Катька по-змеиному извивалась в ярком сиянии костра и была похожа на ведьму, только метлы ей не хватало, но где в роще можно найти метлу?
Приметная березка осталась далеко позади — быстрее, Чем Олег успел вспомнить ту бурную ночь на природе, когда неутомимая Катька по очереди удовлетворяла их пьяную братию…
Асфальтированное шоссе пересекла бугристая грунтовка, и Таня свернула в проселок, сбрасывая скорость, чему Олег несказанно обрадовался, потому что боялся, что и по не очень ровной проселочной дороге она будет гнать свой ярко-красный «байк» изо всех сил и эта гонка закончится тем, что они перевернутся.
С грунтовой дороги девушка свернула на просеку, которая больше была похожа на широкую тропинку. Вначале просека была прямой, как стрела, но метров через пятьдесят вдруг завиляла, петляя между посадками березок и елей.
Проехав еще немного вперед, Таня остановилась, огляделась, а затем свернула направо, на еще одну лесную тропинку, едва заметную в стремительно наступавших сумерках.
Наконец она остановилась и заглушила двигатель.
— Приехали, — сказала она, по-ковбойски соскакивая со своего «железного коня».
Олег вздохнул с облегчением — езда, пусть и не очень быстрая, по сумеречному лесу совсем не вдохновляла его.
Олег снял шлем, огляделся. Смешанный елово-березовый лес отступил, открыв взору небольшую полянку, заросшую такой густой и сочной травой, что в ней, наверное, можно было играть в прятки. Олег усмехнулся: странные, однако, мысли лезут в голову… Хоть жаль, что тебе сейчас не восемь лет и ты не можешь спрятаться в густых травяных зарослях, представляя, что ты бесстрашный Следопыт с берегов Онтарио, выслеживающий в девственной северо-американской сельве, которая не очень любит чужих, коварных краснокожих, которые тоже охотятся за скальпами своих бледнолицых братьев…