Час спустя опять захотелось выть и биться головой об стену, поминая нечистыми словами Рыжего Эбрела: мастер-магистр предусмотрел даже такое вот бегство. Заклятье уснуло, но испортился лишь маяк, а вложенное проклятье рано или поздно всё равно сработает. Диори заставил себя сесть и успокоиться. В петлю он забраться всегда успеет. А до этого надо искать шанс, который обязательно ему оставила судьба. Ещё понять бы, где он…
Граф Рединг вздрогнул, когда одна из вечерних теней в его кабинете внезапно обрела плотность, объём и материализовалась в человека. По привычке успел положить руку на рукоять кинжала, хотя в кобуре был пистолет. И подумал, что сигнализация на магию не сработала, визитёр прошёл обычным способом — но дом тщательно охранялся! И тут гость заговорил.
— Не стоит, граф. Если бы я хотел вас убить, то вы бы меня не увидели вообще. Как не увидела охрана внизу. Тело отыскали бы только утром. Кроме вас в доме сегодня больше никого, потому я и решил поговорить именно сейчас и здесь.
— Что вы хотите?
— Встречу с принцем Редвалдом и генералом Гальбой. Я знаю, кто это. И у меня есть, что им предложить. Из тех тайн мастер-магистра, про которые вы не подозреваете. Но говорить я буду только с ними обоими. А пока, для аванса, позволите? — граф Рединг кивнул, и гость медленным движением положил на стол несколько листов. — Это рассказ о том, что на самом деле произошло возле башни Отли и как именно, по-настоящему, погибли ваши люди.
— Хорошо. Не обещаю, но попробую устроить вам встречу.
Принц Редвалд и генерал Гальба смотрели на невысокого худощавого человека перед собой с любопытством. Не каждый день от Синклита перебегают шпионы, да ещё с интересной информацией и просьбой о встрече с руководством. Убийцей мужчина быть не мог, проверили его тщательно, значит, стоит выслушать. Хотя бронированное стекло, разделяющее комнату, поднимать всё же не стали. По договорённости начальников разведок, допрос должен был вести принц Редвалд. И первый вопрос прозвучал именно от него.
— Итак, господин…
— Диори.
— Господин Диори. Почему вы пришли к нам? У вас одна попытка, чтобы я поверил. Сразу скажу: варианту, что мы вам понравились, а вы ненавидите Синклит, я не поверю.
Диори усмехнулся, расстегнул воротник и показал на тонкую красную полосу на шее.
— Вот из-за этого. Заклятие напоминает клейма Синклита. Когда я случайно проник в одну очень важную тайну мастер-магистра, я думал, что ошейник только следит. Погасить сигнал можно, я был готов к такому развитию событий. Но оказалось, что есть и вторая половина. Вложенное проклятье. Пока я заставил его уснуть, но ненадолго. Через год-два ошейник проснётся, и меня ждёт рак горла… в лучшем случае. Зато я знаю, что вы умеете магические клейма снимать, причём в обход того мага, который их ставил.
— Что вы ждёте от нас, мне понятно. Чем вы собираетесь платить за свою жизнь? Той самой тайной мастер-магистра, про которую говорили графу Редингу?
— Нет, что вы. Насчёт тайн мастер-магистра мы будем договариваться отдельно. Я хочу обменять их на убежище в ваших землях. За жизнь я готов расплатиться резервной сетью агентов Синклита на территории Келти, — Редвалд и Гальба, не скрывая заинтересованности, переглянулись. — Не знаю, слышали вы или нет. Но кроме той сети, которая вам известна, есть ещё одна. В ней состоят некоторые маги, завербованные ещё в Академии. Кое-кто из прислуги — причём хозяин в таких случаях, как правило, даже не знает о втором занятии какого-нибудь конюха или лакея. Главное, что пока сеть не активна, пока эти люди не получат приказ, вычислить их вы не сможете. Агенты ведут самую обычную жизнь. И с повседневной сетью эта вторая не связана никак. А когда они начнут действовать, будет поздно. И ещё. Пытками из меня вы это узнать не сможете, всё хранится в магическом артефакте, откуда я могу достать информацию лишь добровольно.
Стекло потемнело, микрофоны выключились, а на разделяющем комнату барьере Диори почувствовал магическую завесу. Он заставил себя замереть без движения, хотя сердце бешено стучало. Сколько прошло минут, Диори не понял, врождённое чувство времени в этот раз отказало. Наконец, спустя вечность, стекло снова просветлело и прозвучало спасительное: