В следующий раз статс-дама «обошла» строптивицу, мягко напомнив, что по статусу и раз домой она прибывает официально на церемонию совершеннолетия, принцессе желательно ехать в карете. Анастасия согласилась, до сих пор на лошади ей было психологически не очень комфортно. Всё-таки она больше привыкла к машинам. Вдобавок климат в Келти был резко континентальный, в начале декабря уже ложился снег, пусть температура и держалась не сильно ниже нуля. Да и кареты за последние несколько лет преобразились, получили современную, скопированную с автомобиля, подвеску. Намёки фрейлины Сандак принцесса проигнорировала… оказалось зря. Ход у кареты и в самом деле был мягкий, ехать тепло и комфортно. Но статс-дама, пользуясь моментом, начала вести нравоучительные и душеспасительные беседы. И не прервать, она «просто выполняла обязанности», информируя отсутствовавшую несколько лет принцессу о столичной и дворцовой жизни.
На это Анастасия быстро привыкла или дремать, делая вид, что слушает, или с открытыми глазами впадать в прострацию. Вроде смотришь, поддакиваешь, но мысли гуляют далеко. Звукоизоляция в салоне кареты была отличная, громкие трубы, которыми всю дорогу кортеж оповещал о себе, тоже быстро стали привычными. В результате въезд в город Анастасия проспала. Очнулась только когда кортеж уже подъезжал к дворцу. И от этого стало донельзя обидно: хотелось посмотреть столицу. На статс-даму девушка зыркнула самым злобным каким могла взглядом. Из кареты вышла с другой стороны, хотя статс-дама специально для неё первой выбралась наружу и замерла, придерживая дверцу. И тут же Анастасия себя обругала: пусть по мелочи и в границах допустимого, она мгновение назад нарушила этикет. Если это повторится, могут возникнуть подозрения.
Страх принялся нехорошо щекотать вдоль позвоночника, упорно забираясь всё выше и выше. Потому дальше Анастасия старалась делать всё как можно точнее. Не зря же она до зубовного скрежета не только учила этикет и лица придворных с биографиями — дома специально разметили и подготовили условные копии залов и комнат дворца, чтобы принцессу не выдала привычка тела, впервые шагающего по незнакомому помещению. Не обращая на красоты парка и отделку залов и лестниц, Анастасия величаво ступала, улыбалась, расточала комплименты, в мыслях, словно на макетах, расставляя маркеры: здесь повернуть, там будет ступенька. И всё равно, войдя в тронный зал, девушка споткнулась, раздавленная его размерами и парадной, давящей роскошью. И тут же настрой, который она в себе тщательно лелеяла все дни путешествия, чуть не потерялся — стоило увидеть десятки смотревших на неё «зрителей», как захотелось повернуться и бежать куда глаза глядят.
Анастасия сделала глубокий вдох и заставила себя шагнуть вперёд. Хорошо хоть не надо было прилюдно расцеловываться с «родителями» — на официальном приёме в честь приезда по поводу совершеннолетия каждый шаг, жест, слово или улыбка расписаны в соответствующей главе дворцовых правил как в сценарии занудной пьесы. В большинстве случаев Анастасия не понимала, о чем её спрашивают, до того вычурно говорили церемониймейстер, придворные или король с королевой. В половине случаев не понимала даже собственных ответов, хотя дома гордилась знанием языка — оказавшись в земной колонии, она, в отличие от многих, наречие Королевств не забывала. Анастасия просто механически вызубрила, где, когда и как её должны спросить и что она на это должна ответить. Наконец дождалась, пока ей дозволят удалиться отдыхать с дороги. И медленно двинулась в свои комнаты, ощущая себя выжатым лимоном: так она не выматывалась даже во время марш-бросков в полной выкладке.
В покоях неожиданно обнаружился принц Редвалд. Он сразу поймал дочь в объятия, погладил по волосам.
— Молодец, девочка. Всё прошло лучше, чем мы надеялись. Цени Сандак. Представь, она за время дороги сообщила мне, кто из фрейлин, по её мнению, шпионит и стучит на тебя оппозиции — и ни в ком не ошиблась. Я тебе завтра дам список и что в присутствии кого надо сболтнуть, — Анастасия невольно улыбнулась. Отец к землянам ездил нередко, и они друг для друга давно сумели стали родными людьми. Но характер не переменишь, даже сейчас первым делом он заговорил о безопасности. — В остальном в нашу игру поверили все. А сейчас передохни, и ждём гостей.