Глава 7. Война на пороге
Тяжёлая штабная машина шла ровно, почти без тряски. Дороги во владениях герцога Тамбл, хотя и уступали королевским трактам, в целом были вполне себе неплохи и проходимы даже зимой. Пусть герцог и считал торговлю и ведение хозяйством недостойными занятиями для настоящего аристократа, отлично понимал важность денег для войны и политики. Умело подбирал на соответствующие должности грамотных людей из третьего сословия. Контролировал и правил, но не вмешивался слишком глубоко в то, в чём не разбирался. Да и с крестьян по три шкуры не драл. Колонна как раз проезжала через очередную, засыпанную снегом по самые крыши деревню, и было хорошо заметно, что дома сплошь добротные, амбары и хлева большие, а на столбе для указов доска с именами должников и неплательщиков пуста. Разорять гражданской войной здешние ухоженные земли не хотелось, и принц очень надеялся, что с герцогом удастся договориться миром.
Жителей деревни не было видно, но это скорее не из страха перед королевской армией. Действовать Кинехеах собирался исключительно на своей территории, мобильность и огневая мощь ему была важнее, потому конница осталась в казармах. Под стягом принца шли сплошь грохочущие стальные коробки на колёсах, пушки и мотопехота. Но если перепуганные машинами семьи пейзан сидели по подвалам, то мальчишки одинаковы всегда и везде. Наверняка был строгий запрет от родителей, но всё равно то спрятавшись за сугробом или забором, то из приоткрытого окна выглядывали любопытные головы. Замечая их горящие восторгом взгляды, принц Кинехеах чувствовал себя каким-то очень старым, хотя вроде бы рановато: только третий десяток идёт. Но слишком много перемен уже прошло на его глазах и через его руки. Когда ему было столько же, сколько этим мальчикам — в свой первый поход он вот с точно таким же восторгом смотрел на стройные ряды конницы, на блестящие щиты пехоты. А для этих мальчишек военная романтика будет состоять из надрывной ярости моторов, гула самолётов и грохота танков…
Стоило деревне остаться позади, как посторонние мысли были отброшены в сторону. Полчаса спустя, колонна встала напротив родового гнезда герцогов Тамбл. Кинехеах вылез из машины на улицу. Подхватил с земли пригоршню белого пушистого снега, смял в руке холодный комочек, глубоко вдохнул морозного воздуха. Потом расчехлил бинокль и всмотрелся в стены и башни замка. Сквозь оптику и в солнечный день люди и постройки казались ненастоящими. Яркий блеск полуденного солнца слепил глаза, съедал цвета и делал предметы какими-то неживыми. Воины на стенах замка вообще казались серебряными солдатиками тонкой литейной работы, очень похоже на набор, который принцу в детстве подарил отец. Вот только если он не договорится, боль и смерти грядущего сражения будут настоящими — оставлять герцога за спиной, как противника, смертельно для королевства. Но шанс решить дело миром, кажется, есть: ворота хотя и закрыты, подъёмный мост опущен, на стенах не готовые к бою защитники, а, всего-то, просто усиленная стража. Да и на главной башне, вместе с флагом герцога, развивался флаг королевства.
К мосту как парламентёр Кинехеах отправился сам. Взял с собой троих автоматчиков и мага, да ещё давнего друга графа Брандон. Так больше шансов на разговор, особенно если учесть, что три бойца с точки зрения хозяев замка — эскорт, но не охрана. Стоило ступить на мост, как ворота распахнулись, и навстречу вышел герцог в сопровождении тоже всего трёх солдат. Он был уже немолод, но шёл твёрдо, несмотря на доспех. Возраст выдавали разве что совсем седые волосы, которые развивались на ветру — шлем герцог Тамбл надевать не стал.
— Доброго здоровья и рад вас видеть на моей земле, — лёгкий поклон со стороны герцога.
— Доброго здоровья и рад ступить на вашу землю, — ответный такой же поклон равному.
— Вы храбры, принц. А если бы я вас захватил или убил?
— Тогда к вечеру в замке бы не осталось живых. Как и в случае, если бы вы подняли флаг мятежа. Когда страна воюет, я не могу оставлять позади того, кто может ударить в спину.
Герцог позволил себе легонько улыбнуться: я оценил. Замок Тамбл ещё ни разу не пал под натиском штурма или осады, но принц твёрдо обозначил свою позицию сразу как сюзерена и вассала, а не как равных. Развеивать заблуждения герцога о неуязвимости стен Кинехеах не спешил.
— Тогда вы, Ваше Высочество, и сами всё понимаете. Я уже знаю, что Эдфельд перешёл границу. А наши разногласия мы уладим потом.