Что это было? Сперва во время боя, а потом в ходе разговора с легионерами… Я не разгонял сознание, не использовал никакие другие «ментальные» практики из своего арсенала, да и эффект был совершенно непривычным. Я будто вышел из тела и стал кукловодом, который управляет не только собой, но и всеми остальными. Никогда раньше не испытывал ничего подобного.
Более того, если после схватки с бандитами меня почти сразу срубил сон, то сейчас не было никаких негативных последствий: ни чрезмерной усталости, ни даже банальной головной боли. Наоборот, тело чуть ли не парило над землёй, а губы сами собой растягивались в улыбке — что-то похожее я чувствовал, когда касался внутреннего «океана».
Не нужно быть профессором Ахенской академии, чтобы понять простой факт — случившееся как-то связано с моим магическим даром. И это не радовало, ведь я никак не контролировал процесс, а заигрывание с подобными силами могло закончиться для меня крайне печально — Хольд неоднократно предупреждал о возможных последствиях.
И без того непростая ситуация усугублялась возникшим конфликтом с Красным и другими ветеранами. Как не прискорбно это признавать, но вина полностью лежала на мне — я стал чересчур самонадеян и слишком заметен.
Зачем было выпендриваться? Ответ один — незачем. Ладно бы ещё приглушил понты после того, как к Спице присоединился Пуллон, так нет же! Двоих мне мало — подавайте четверых…
Я не знаю, почему поступил так, как поступил — просто захотелось, и всё. Видимо, мозг, занятый схваткой, утратил контроль над ситуацией, и ответственность за принятие решений перешла к переполненному гормонами телу.
Одно хорошо: моё «выступление» послужило поводом для короткой, но весьма полезной беседы с Пуллоном. Именно из таких мимолётных и ничего не значащих, на первый взгляд, разговоров зачастую получается добыть самые ценные сведения.
Я специально не спрашивал напрямую, где и в каких условиях содержат Хольда — подобные вопросы могли вызвать ненужные подозрения, а это, учитывая обстоятельства, было совсем ни к чему. Вот и приходилось выстраивать диалог так, чтобы собеседник сам касался интересующих меня тем. И если бы не бдительный Красный, я бы вытянул из болтливого ветерана всё, что он знал и даже капельку больше.
Правда, и так получилось неплохо. Я не только узнал, где находилась тюрьма, в которой держали Хольда, но и выяснил, кто её охраняет. Наличие голема всё несколько усложняло, но одно обстоятельство вселяло надежду — дважды в день кто-то приносил заключённым еду, и вряд ли это был сам граф вил Кьер. Скорее всего, пищу доставляли слуги, а раз они как-то умудрялись пройти мимо магического стража, то наверняка получится и у меня…
Конечно, всё могло пойти наперекосяк, если ветераны доложат о произошедшем между нами инциденте кому-нибудь из рыцарей, но, думаю, они не станут этого делать. Вряд ли солдатская честь позволить им рассказать, что какой-то парнишка-простолюдин сперва выстоял в бою против четверых опытных воинов, а потом одними только словами заставил тех напрудить в штанишки.
Но вот наша крепкая мужская дружба, разумеется, подошла к концу, поэтому мне не стоит попадаться ветеранам на глаза. Жаль, конечно, однако все необходимые сведения уже у меня, а раз так, то надобность в общении с Красным и его командой отпала сама собой.
Теперь нужно переходить к следующему этапу: пора наведаться в чёртову тюрьму, из-за которой столько проблем, и посмотреть, что это там за Кербер такой…
Глава 26
Первая остановка — скотный двор. Я уже знал, где он находится, поскольку натыкался на это ароматное местечко, пока бродил по замку.
Никакой башни из жёлтого камня, о которой говорил Пуллон, я там, правда, не видел, но к ней, скорее всего, вёл один из коридоров, прятавшийся за запертыми дверями.
Дорога не заняла много времени: четверть часа быстрым шагом по анфиладе из небольших залов, затем поворот и спуск по лестнице. Дальше — выход к крепостной стене, всё свободное пространство у которой было застроено кривоватыми хозяйственными постройками.
Убогие сараи, покосившиеся загоны для скота и обветшалые сенники, державшиеся исключительно на честном слове. Роскошью здесь даже не пахло, зато ядрёно воняло навозом, что, в общем-то, неудивительно — скотный двор, как-никак.
Народу тут было немного — три человека. Они сосредоточенно занимались своими делами, не отрывая взгляд от пола, и даже не разговаривали.
Не привлекая внимания, я быстро, но без суеты пересёк небольшое открытое пространство, проскользнул между крепостной стеной и какой-то хибарой, а затем замер в прохладной тени. День клонился к вечеру, но время ещё было. Нужно осмотреться.