Стянув с головы «бандану», я прижал её к груди, приподнял плечи и слегка склонился — поза и поведение максимально неуверенного в себе человека. Именно таким должен быть испуганный подросток и именно такого от меня ждали бандиты.
— А тебя-то кто спрашивал? — рявкнул Брон, а затем задумчиво добавил: — Но про колдуна-отшельника я слышал…
Последний шанс избежать схватки — это убедить разбойников, что негативные последствия с лихвой перекроют возможный прибыток. Думаю, грозный волшебник подойдёт в качестве пугала лучше всего.
— Колдун далеко, — сказал один из арбалетчиков.
— А Ингвар близко, — добавил другой.
— И он не простит, если мы упустим такую добычу, — закончил Брон.
Не будь остатки некогда большой банды в столь плачевном положении, они наверняка предпочли бы не связываться с магом. Но теперь терять им уже нечего… Что же, без драки, похоже, не обойтись. И раз так, то надо потратить последние мгновения перед боем с максимальной пользой: занять выгодную позицию и отвлечь на себя внимание, чтобы Марка не заметили раньше времени.
— Дяденьки, вы только меня не убивайте! — я сделал несколько мелких, семенящих шажков.
— Ты сам-то кто? — Брон посмотрел на меня с презрением.
— Филька я. Не убивайте!
Ещё полдесятка шажков.
— А что с тобой ещё делать? — хохотнул один из бандитов. — От девки польза будет, а ты для таких дел не годишься. Хотя…
Все снова загоготали, а я сместился чуть-чуть в сторону. Теперь между мной и основной частью шайки находилась «поломанная» телега и Брон с его пузатым товарищем. Прямо напротив — парочка с копьями.
— Я очень полезный! Я всё могу! Чистить, мыть, убирать… Даже готовить могу! У меня и топор есть… Глядите!
Этот жалкий лепет полностью соответствовал тому образу, который я сознательно выбрал. Молодой трусливый парнишка хочет выжить любой ценой и поэтому пытается всеми способами доказать свою полезность — ничего угрожающего и ничего необычного.
Не самая приятная маска, но что поделать? Трусов не боятся и куда охотнее подпускают на расстояние удара, чем дерзких смельчаков, которых стараются отстреливать ещё на подходе.
— Да, топор — загляденье… — хмыкнул Брон. — Бросай-ка его сюда, мне под ноги.
Он явно не считал такое оружие достойным внимания и вряд ли всерьёз его опасался. Мне это было только на руку. Вытянув «дрожащими» пальцами топор из петли на поясе, я нарочито неловко бросил его вперёд.
Пролетев примерно половину разделявшего нас с Броном расстояния, топорище упало вниз, а рукоять встала торчком над землёй — так мне будет удобнее браться за неё, когда настанет момент.
— Я сказал, под ноги бросай, — осклабился бандит. — А ты куда бросил, недоумок? Или у тебя ручки такие же слабые как у девки? Может, тебя и пользовать надо так же как девок, а?
Шуточка с гомосексуальным подтекстом в очередной раз вызвала бурю восторгов. Я же сделал ещё шаг вперёд — всё, отсюда можно будет работать с максимальной эффективностью.
Тема однополой любви всерьёз взволновала разбойников. В мой адрес посыпались глумливые насмешки разной степени похабности: кто-то с гоготом грозился «проткнуть копьём», другие требовали «отполировать меч», но меня всё это мало волновало. Пусть порадуются напоследок.
Я ещё раз осмотрелся, прикидывая оптимальную траекторию движения. В голове сам собой складывался рисунок предстоящего боя: шаги и прыжки, удары и тычки, уклонения и отскоки — кусочек за кусочком, как пазл.
Дело за малым — нужно распределить цели, «качнуть башку», как говорил инструктор по рукопашному бою в Управлении, и можно начинать.
«Качнуть башку» — означало подготовить психику к предстоящей схватке. В плотном рукопашном контакте с превосходящим числом противником навыки и умения переставали играть решающую роль. Не получится накачать мышцы и отточить своё мастерство так, чтобы превзойти сразу тринадцать человек — этому помешает банальная физиология. А вот внутри головы подобных ограничений нет: тощий хиляк может обладать такой силой духа, что позавидует и сотня здоровых мужиков.
Холодная ярость, которая оставляет разум свободным и наполняет мышцы упругой энергией; кровавая пелена, которая застилает глаза, но позволяет игнорировать боль; невыносимая жестокость, которая лишает жалости и до поноса пугает всех окружающих — всё это лишь способы использования той самой «ментальной» силы…
«Методика, проверенная временем, — любил повторять инструктор. — Берсерки не дадут соврать».
— Не надо, дяденьки, прошу! — я рухнул на одно колено, чтобы, когда потребуется, быстро извлечь нож из перевязи на лодыжке. — Не надо в меня копьями тыкать! Копья — это страшная штука, я их жутко боюсь! Будь у меня копьё, я бы от него сразу избавился!