Я не собирался завтра же приступать к боевому слаживанию — для этого тут попросту не хватило бы свободного пространства. Приказ явиться рано поутру имел ровно одну цель — поддержание дисциплины. Нельзя оставлять солдат, получивших жалование, без присмотра надолго — это неизбежно закончится бедой.
Даже если эти солдаты — взрослые и умудрённые опытом дядьки.
Йоганн кивнул. Похоже, он прекрасно понял мотивы, которые мною двигали. Умный мужик.
Веселье набирало обороты. Наёмники, многие из которых воевали в гражданской войне друг против друга, с хохотом вспоминали былые сражения. Они давно смирились с полученными ранами и понесёнными потерями — теперь прошлая вражда связывала этих людей крепче, чем дружба.
Пиво лилось рекой. Бойцов не смущало ни высоко висящее солнце, ни жара, ни завистливые взгляды редких прохожих, осмеливающихся заглянуть на задний двор. Наёмники праздновали заключение нового контракта. Контракта, который для многих из них наверняка станет последним.
Ничего не поделаешь. Солдаты удачи сами выбирают свою судьбу.
Йоганн принёс мне кувшин с пивом. Я поднял сосуд повыше, приветствуя первых бойцов моего отряда, а затем залпом замахнул его содержимое. Наёмники огласили округу боевым кличем и последовали моему примеру.
Что же, ритуал соблюдён, пора уходить. Не стоило смущать подчинённых своим присутствием... Так же как не стоило принимать деятельного участия в разгоравшейся пьянке. Негоже командиру бухать с солдатами.
Совместное распитие спиртных напитков ведёт к панибратству, а от панибратства буквально один шаг до невыполнения приказа.
Тем более, повод уйти у меня был — в проходе, ведущем с площади на задний двор, замаячила недовольная физиономия разведчика.
— Тебя нельзя оставлять одного, — сообщил он, когда я подошёл. — Меня не было совсем недолго, но ты успел ввязаться в очередную драку...
Похоже, Марку уже рассказали о происшествии с Альтифом.
Будучи совсем малышом, я частенько поджигал белые пуховые ковры, которые устилали улицы Москвы в июне. Мне нравилось смотреть, как быстро, почти мгновенно, пламя расходится в разные стороны. Похоже, слухи и сплетни расползались по этому городу куда стремительнее, чем горел пух в моём далёком детстве.
— Твоё присутствие вряд ли изменило бы хоть что-то, — я пожал плечами. — Тем более, спроси кого хочешь, Альтиф сам на меня набросился.
— Не сомневаюсь, — хмыкнул Марк. — Ты любого доведёшь до белого каления... Хоть крестьянина, хоть благородного.
— Не преувеличивай.
— Альб и мастер Вегайн не дадут соврать...
— Плевать на них обоих, — усмехнулся я. — Скажи лучше, как всё прошло.
Судя по отпечатку ладони, который красовался на щеке разведчика, беседа с Барталомеей была очень жаркой.
— Всё прошло великолепно, — Марк поморщился и потёр покрасневшую кожу. — Она согласилась.
Вот и отлично. Отправив вместо себя разведчика, я не только сэкономил время, так ещё и по морде лишний раз не получил. Мелочь, а приятно.
Теперь, когда все действующие лица готовы играть отведённые роли, дело оставалось за малым. Нужно было всего лишь дождаться зрителя, ради которого затевался спектакль. И я уверен, Вилли ни за что не пропустит главную премьеру сезона.
— Как ты её убедил? — спросил я.
— Очень просто. Взял на испуг.
— И каким же образом?
— Сказал, — хмуро ответил Марк, — что если не согласится, то тогда снова припрёшься ты... Припрёшься и расколошматишь всё, что осталось целым после прошлого твоего визита.
Такими темпами у женщины разовьётся нервный тик от одного упоминания моего имени.
— Что насчёт ледяной соли? — спросил я. Селитра волновала меня куда больше, чем душевное равновесие Барталомеи.
— Сегодня она отправит послание нужным людям.
Я кивнул. Хорошие новости.
— Я сказал Барталомее, — Марк посмотрел мне в глаза, — что ей ничего не угрожает...
— И правильно сделал.
Пусть гарантировать безопасность женщины я не мог, но зачем пугать человека лишний раз? У неё в жизни и без того стресса хватало.
Похоже, эти слова не удовлетворили Марка. Он продолжал сверлить меня пристальным взглядом.
— Если всё пойдёт как задумано, — добавил я, — то Барталомея даже не увидит сынулю Короля. Как и он её.
— А если нет?
— А если нет, — устало выдохнул я, — то, вероятно, мы все умрём.
Пришлось немного сгустить краски.
Неожиданно возникшая симпатия к Барталомее не давала разведчику трезво смотреть на ситуацию. Зато, с другой стороны, эта же симпатия неплохо мотивировала его выложиться на все сто, чтобы защитить объект воздыхания от любой угрозы.