Сижу и повторяю про себя имена. Мой хозяин, Влад, высокий, широкоплечий. Под одеждой чувствуется гора мышц. Он даже чуть-чуть выше папы. Папа в молодости тоже был могучим воином, но в последние годы стал меньше заниматься с оружием и накопил жирок. Не так, чтобы много, но заметно. «Это не жир, это авторитет», — смеялся он. Так вот, в фигуре моего хозяина жира не чувствовалось вообще. Глаза серые, а зрачки круглые, представляете? Шерсть темная, короткая и только на голове сзади. На лице — чуть-чуть над верхней губой.
Господин Петр на полголовы ниже хозяина, но такой же широкоплечий. Шерсть на голове черная, совсем короткая и стоит дыбом.
Госпожа Линда по сравнению с мужчинами кажется тоненькой и гибкой. Но Шурртх говорил, она сильная и мускулистая, только под одеждой не видно. Шерсть на голове черная и такая длинная, что едва до плеч не достает. Кончается вся ровной линией на одной высоте, значит подстрижена. Верхние сосцы очень большие, с хороший мужской кулак. Под одеждой выпирают. А второй пары не видно. Уши у всех маленькие, сложной формы. И совсем не двигаются.
А еще у всех иноземцев зрачки круглые, представляете? Не вертикальная щелка или ромбик, как у нас, а черный кружок, как у рыб.
Похоже, господин Влад решил отдать меня госпоже Линде. Только непонятно, на время или насовсем? С другой стороны, зачем ему рабыня, которая ничего не знает? Даже его язык не понимает. Слов отказа не произнес, значит, на время отдает. Чтоб госпожа Линда обучила меня тому, что должна знать рабыня.
Пока размышляла, поля и сады кончились, и внизу до горизонта распростерлись пески пустыни. Неужели пришельцы в песках живут?
Нет, в оазисе среди песков. Большой оазис, пальмы, кустарник с северной стороны, трава-пустырник по пояс, даже озеро с прозрачной водой есть. С южной стороны кустов и травы почти нет, зато тенистая пальмовая роща.
В самом конце полета произошло главное событие! Господин погладил меня по голове и почесал за ухом. Свершилось! Теперь знаю свое место в его доме. Во мне вновь проснулась надежда. Только бы не разочаровать господина! Все подруги повторяли, как с самого начала поставишь себя, так и будет. Пусть в первые дни будет больно, придется терпеть. Зато потом… Может быть, получится даже стать доверенной рабыней господина! Ага, мечтать не вредно. Особенно, с моей рыжей шкуркой.
Кают-компания гудела. Здесь собрались все. Линда заняла самое уютное место — на диванчике под 3D-инсталляцией аквариума и прижимала к себе испуганную Миу. На столе растерянно мигал сигналом перегрузки ящик киберлингвиста. В хоре голосов он не мог выбрать, кого же переводить.
— Вижу, все уже в курсе, — произнес я по-русски, усаживаясь на диванчик рядом с Миу. — Знакомьтесь, новый член нашей команды. Зовут Ррумиу. Для своих — просто Миу. Статус — стажер.
Новый член команды тем временем стек с диванчика на пол, обхватил обеими руками мою коленку и успокоился. Чисто машинально я почесал ее за ушком. Люди притихли, лингвист на столе облегченно хрюкнул и приступил к переводу. Стажера перевел как мальчика на побегушках. Я укоризненно посмотрел на Стаса. Линда фыркнула.
— Линда, ты подберешь для Миу каюту, одежду, объяснишь, что такое туалет, душ, свет, связь и как ими пользоваться. Ну и общее руководство.
— Есть, шеф!
— Мухтар, на тебе биохимия. Мы привезли целый мешок образцов продуктов, настроишь кока. Заодно выясни, какие наши продукты подходят котам, и какие нужны ферментные и вкусовые добавки.
— Ясно, шеф.
— Марта, на тебе биология и медицина. Поможешь Мухтару с биохимией.
— Сделаю, шеф.
— Стас, с тебя ошейник с переводчиком, регистраторами и прочими прибамбасами. Ну, это мы уже обсудили.
— Шеф, я думала, снимем ошейник на фиг! Переводчик можно и в медальоне на груди, — возмутилась Линда.
— Не будем торопиться, Лин. Если Фаррам увидит Миу без ошейника, может подумать, что мне не понравился его подарок. А это оскорбление.
— Мы возьмем Миу на переговоры?
— Думаю, она захочет повидаться с друзьями. Хотя, нет. Сначала у Фаррама спрошу, можно ли брать с собой рабыню.
Я взглянул на Миу. Приоткрыв от волнения рот, она вертела головой чуть ли не на триста шестьдесят градусов. Взгляд на меня, на Линду, на переводчик, снова на меня… И все сильнее сжимала мое колено.