– Знаешь, Слава, теперь, наверное, уже можно быть честной. Я всё-таки боюсь умирать. Особенно вот так.
– Мы ещё выберемся. Мы обещали вернуться.
– Не надо. Мне не надо красивых слов, я ведь всё и так понимаю. Связи нет, моя машина разбита. Чудо, что я вообще жива. Ты ещё сможешь вернуться. Надо только подождать, пока кончится бой. Твоего запаса энергии хватит на коррекцию курса и потом как раз останется ровно на один разгон, чтобы тебя не засосала гравитация Луны.
– Передатчик всё равно разбит.
– Подойдёшь близко к Земле, подашь сигнал со встроенного маяка в скафандре. Тебя услышат и подберут. Обещай мне…
– Что?
– Перед тем как уйти – ты меня добьёшь. Я… я не смогу открыть шлем и покончить с собой. Я уже думала… нет, не смогу. Не хочу умирать от удушья. И одна. А тебе скоро надо уходить, иначе и ты не сможешь вернуться. Обещаешь?
– Дура ты. Я тебя не брошу. А благородно застрелиться, спасая меня, ты не сможешь. И не пугай, тебе просто нечем. Автомат в аварийном комплекте, а сейчас до не доберёшься.
– Слава, ты дурак. Так вместе погибнем, а…
– Тихо. Есть вариант.
Компьютер выдал диагностику повреждений обеих машин, и сердце у Вячеслава бешено заколотилось. Шанс был, совсем крошечный – но шанс. На его машине двигатель в порядке, но разбиты топливные элементы. Энергии и в самом деле хватит на один разворот и на одно ускорение, чтобы не затянуло гравитационное поле Луны. У Паулы двигатели в труху, но зато топливные элементы уцелели. Паула, мечтая стать демоном, а потом помогая Палычу, точно разбирается в устройстве «пса». Но в открытом космосе ремонт невозможен. Значит…
– Слушай меня. У меня в кабине по-прежнему два места, я смогу тебя подобрать.
– Ты не сможешь выровнять обе машины, чтобы я перебралась. Даже я на твоём месте не смогу. Меня или размажет, или я сорвусь и буду уже умирать в одном скафандре. Лучше уж в кабине, тут хоть свет есть. Догнать и подобрать меня, если я сорвусь, ты не сможешь, не хватит потом энергии на разворот.
– Я и не собирался. Я поймаю твою машину. Да, будет жестковато, но нам потом в атмосфере не садиться.
– Не смей! У тебя не хватит мощности на коррекцию! И я всё равно не смогу перебраться во время движения, а тебе нельзя отключать двигатель. Я тоже провела диагностику, ты его второй раз не запустишь. Сам погибнешь, и меня не спасёшь. Ты не уйдёшь из поля притяжения Луны и…
– Если честно, я и не собирался никуда ускоряться. Я хочу сесть на Луну, переставить топливный элемент, и вдвоём уйти к Земле. Но для этого нужна твёрдая поверхность. Ты сможешь. Мы сможем.
– Слава, ты сошёл с ума.
– Давно, ещё когда согласился стать пилотом. Нормальные мальчики на уроках скучают и девочек в кафе с цветами приглашают. А здесь только такие психи, как мы с тобой. Сейчас осторожно, не прикуси язык. Стыкуюсь.
Несмотря на предупреждение, Вячеслав сам чуть не прикусил язык, такой был резкий толчок. Зато обе машины слиплись с первого раза – хвала всё тем же стандартным стыковочным узлам, которые ставил Палыч для транспортировки между секторами и для разгонных блоков. Вячеслав повторно запустил диагностику: теперь при контакте напрямую, а не дистанционно, результат будет точнее. В этот раз компьютер был уже не так оптимистичен насчёт того, хватит ли энергии. Зато крепёжные узлы порадовали – скорее пилотов размажет перегрузками, чем машина напарницы отстыкуется без команды. Паула, которая пусть вынужденно, но согласилась с планом, взяла на себя роль штурмана – в космической навигации и расчётах орбит она разбиралась на порядок лучше напарника.
Не отрывая глаз от экрана, где компьютер рисовал траекторию и отмечал расчётные точки ускорения и манёвров, Вячеслав положил руки на панель управления и отдал команду запуска двигателя из режима коррекции в основной рабочий. Двигатель глухо отозвался, что-то зашипело, пилот почувствовал удар в спину и вскрикнул от неожиданности. Но всё же ускорение понемногу нарастало, истребитель повиновался командам, хотя и летел с грацией утюга. Даже точку разворота они прошли почти там, где были должны. Лунный диск понемногу распухал на экранах, постепенно вытесняя клочки чёрного неба. Покалеченный истребитель камнем падал прямо на скалы.