– Не подходи, урод!
– Брось ножик. И не надейся, всё, твоего защитничка того. В полиции он, а дальше сразу в тюрягу. Кончился он. Так что отныне ты у меня снова станешь как полагается. Послушной дочкой. А для этого знаешь, как на Руси издавна виноватых баб палкой учили? Вот и я тебя сейчас буду в чувство приводить.
Цепочка опять вылетела с первого же удара – с прошлого раза отчим её просто завинтил обратно, пожадничав укрепить. В этот раз на грохот в коридоре он внимание обратил, хотя, возможно, потому что стоял на пороге кухни, сжимая в руке обрезок водопроводной трубы. Отчим обернулся, злорадная торжествующая маска на его лице мгновенно сменилась диким животным страхом.
– Рискнёшь? – зло ощерился Вячеслав. – В школе четверо с топорами были, все там и легли. А мне терять нечего.
Мужик затрясся, колени у него подогнулись, труба выпала из разжавшихся пальцев, а зубы начали отбивать чечётку.
– П-п-п-пе…
– Молча. Залез в туалет, заперся там, и пока не разрешу – чтобы сидел и не вылезал.
Отчим торопливо мелко закивал, зайцем метнулся в санузел и захлопнул за собой дверь, даже забыв включить свет. Вячеслав медленно подошёл к Варе, так и стоявшей с кухонным ножом в руке, осторожно вынул из её руки оружие и прижал к себе. Девушку била мелкая дрожь, так что пару минут Вячеслав её обнимал и гладил по волосам:
– Всё хорошо, любимая, я рядом. Ты молодец, ты справилась.
Лишь когда Варя немного успокоилась, Вячеслав взял девушку за руку и повёл за собой. Они без слов прошли целый квартал. По какому-то совпадению остановились в одном из дворов ровно возле той же самой скамейки, что и вечность назад, когда Вячеслав успокаивал Варю после самой первой стычки с её отчимом. Парень сел и усадил девушку рядом с собой.
– Сволочь. Какая он сволочь, – Варю опять затрясло, но сейчас уже от ярости. – Едва решил, что ему вообще можно всё, так не просто захотел как раньше вернуть. Типа служанка за еду. Ещё и открытым текстом сказал: я ему должна за целый месяц, так что отныне пока мать в командировку уезжает, обязана помогать ему расслабляться. Мразь, – Варя положила голову парню на плечо и прошептала: – А ты мой принц, ты опять меня спас. Как ты здесь оказался?
– Я пришёл рассказать тебе всё то, что обязан был ещё тогда. В первый день учёбы, в апреле. Выслушай меня, пожалуйста, до конца, не перебивая, хорошо? Началось всё… Началось это, думаю, первого сентября, когда математик попросил нас написать сочинение…
Говорил он долго, стараясь не упустить ничего. Не только о своей жизни и джиннах, но и о том, что за мир, куда его привела дорога с Перекрёстка. Наконец закончил:
– Я не могу оставаться здесь. Там Паула, я обязан попытаться выручить сестру.
– Я с тобой. И не пытайся меня отговаривать, что там опасно. Нет у меня семьи здесь, потому что точно знаю – мать на домогательства этой мрази закроет глаза, ей так удобнее. Уже согласилась, когда из меня прислугу делали. Я скорее сдохну, чем лягу под эту тварь. И вообще, я тебе говорила – я тебя люблю и за тобой хоть на Луну? Один ты не справишься, а вдвоём мы сумеем.
– Да я и спорить не буду! – Вячеслав порывисто обнял Варю и прижал к себе. – Спасибо, любимая. Как там эта рыжая говорила? Осталось найти этого Исаака Даниловича, сказать, что он выиграл и пусть нас отправляет.
– Благодарю вас, молодые люди.
Варя и Вячеслав вскочили и заозирались по сторонам, пытаясь отыскать источник голоса. При этом парень крепко прижал девушку к себе: скамейка и несколько ближайших деревьев, всё, что находилось не дальше десяти метров – чёткое и нормальное, а вот дальше и двор, и дома вокруг начали расплываться, словно нарисованные на картинах импрессионистов.
Джинн появился прямо перед ними из ниоткуда. Секунду назад там ничего не было – и вдруг закачался вертикальный поток воздуха, словно в жаркий полдень над раскалённым песком, сгустился в прозрачную фигуру. Ещё мгновение, и фигура приобрела цвет, фактуру и объём. Перед ними стоял крепкий старик, смуглая от прожитых лет кожа иссечена морщинами, седые брови над свинцово-серыми глазами, в седых волосах ни одного просвета, но они живые, густой серебряной волной опускаются до самых плеч.