— Уничтожу, — рычит он.
Как только мы проходим по тротуару, начинаю расслабляться. Мы почти миновали Джеймса, но тут Джесси спрашивает:
— Не подскажете, который час?
Что?!
Чертов идиот, тупица! Умираю тысячью смертей, когда мне приходится стоять прямо перед Джеймсом, держась за руки с Джесси. Хочется ткнуть в огромные часы «ролекс» на его запястье или дернуть их на себя и лично сказать чертово время. Он действительно эгоцентричный, неразумный мерзавец.
— Да, конечно, сейчас... Ава? — Джеймс хмурит брови.
Мозг в полном смятении пытается понять, какой сигнал послать ко рту.
— Джеймс, — с трудом выговариваю я.
Джеймс, будто зритель на теннисном матче, переводит взгляд с меня на Джесси и обратно.
— Ты в порядке?
— Да. — Голос высокий и скрипучий.
Он поглядывает на меня с неодобрением, и это как-то чересчур, если учесть, что он был правой рукой Мэтта во всех его проступках. И почему я так выпрыгиваю из штанов? После всего, что сделал Мэтт, какое мне дело до того, если он узнает, что я встречаюсь с другим? Теперь я злюсь на Джесси за то, что взял на себя ответственность решать, когда и при каких обстоятельствах все произойдет.
— Время? — коротко подсказывает Джесси. Надеюсь, я единственная, кто может уловить исходящую от него враждебность.
Джеймс окидывает Джесси оценивающим взглядом и замирает, когда видит «ролекс». Мысленно умоляю его просто сказать Джесси время и не тыкать палкой в гремучую змею. Джеймс может быть таким же самоуверенным, как и Мэтт, а рассердить Джесси — огромная ошибка.
— Ах да! — Он бросает взгляд на телефон. — Без десяти два, приятель.
Джесси не благодарит. Вместо этого он отпускает мою руку, обнимает за плечи и притягивает к себе, нежно касаясь губами моего виска. Смотрю на него и в смятении качаю головой. Это его способ уничтожить. Грудь выставлена вперед, и даже если Джесси не стучит по ней кулаком, это равносильно тому, чтобы помочиться мне на ногу.
Джеймс удивленно наблюдает за тем, как Джесси уводит меня. Я в оцепенении. Он только что указал на наши отношения, как нечто большее, чем просто трах, и теперь метит свою территорию. Я так запуталась. Если бы у меня хватило смелости, тогда бы я просто взяла и спросила. А почему не могу? Знаю. Меня волнует его ответ. Чем больше времени я провожу с этим мужчиной, тем труднее ориентироваться на мелководье.
Когда мы подходим к офису, он останавливается и осторожно прижимает меня к стене. Склоняется ко мне лицом, согревая щеки горячим мятным дыханием.
— Почему ты не хочешь, чтобы твой бывший узнал, что ты трахаешься с другим мужчиной?
Ну вот опять. Трахаюсь!
— Нет никакой особой причины. Просто в этом нет необходимости, — тихо отвечаю я.
Джесси ловит меня за запястье, намереваясь отвести руку от волос.
— А теперь скажи правду, — ласково просит он.
Как он так быстро засек мою дурную привычку? Мама, папа и брат знают меня всю жизнь, а Кейт — со средней школы. Они заслужили право знать.
— Ава, ответь.
— Он попросил вернуться к нему. — Я опускаю глаза. Не могу на него смотреть. Не то что бы меня это волновало. В конце концов, я всего лишь с ним трахаюсь.
— Когда? — цедит он сквозь зубы.
— Пару недель назад.
Джесси сжимает мое запястье, когда я пытаюсь поднести пальцы к волосам. Я отвратительная лгунья.
Свободной рукой он приподнимает мой подбородок, вынуждая посмотреть на него. Мне совершенно не по себе от мрака, пылающего в его глазах.
— Когда?
— В прошлый вторник, — шепчу я.
Джесси с прищуром начинает покусывать нижнюю губу. О чем он думает?
— Так это он был твоим важным делом?
Ох… бог ты мой. Джесси сейчас с катушек слетит. Наблюдаю, как его грудь медленно и контролируемо вздымается и опадает. Я не боюсь — знаю, он не причинит мне вреда. Видела его реакцию на пару синяков на моей заднице и последующие методы их предупреждения, но он очень пылок в своих реакциях и поступках.
— Да. — Я признаю это спокойно. Физически ощущаю ледяной воздух, исходящий от него. — Мне пора на работу, — добавляю я. Пора выбираться из этой ситуации.
Он впивается в меня затуманенным взглядом.
— Больше ты с ним не увидишься. — Еще одно требование.
Этот обеденный перерыв на многое открыл глаза. Джесси желает иметь надо мной полный контроль, а я не имею абсолютно никакого права голоса — разве мне это нужно? В голове буйство смешанных чувств и сомнений. Почему я должна была влюбиться в абсолютного, неразумного, проблематичного фанатика контроля?