— Ава, где ты была всю мою жизнь? — стонет он, совершая большой круг.
Взрослела! Эта неприятная мысль напоминает мне, что я не знаю его возраст. Если спросить его на пике удовольствия, скажет ли он правду? Я влюблена в мужчину и понятия не имею, сколько ему лет. Какая нелепость.
Я задыхаюсь, когда меня снова поднимают и опускают, мерцание очень яркой кульминации медленно начинает набирать силу. Я загипнотизирована им — полностью очарована, когда смотрю на его пылающее от страсти лицо, перекатывающиеся на груди мышцы, когда он управляет нашими телами. Это занятие любовью медленное, тщательное, и никак не помогает в отношении моих чувств к нему — вообще никак. Я зависима от нежного Джесси также, как и от Джесси-доминанта. Я в полной растерянности.
Его язык скользит по влажной нижней губе, глаза мерцают, на лбу появляется морщинка.
— Пообещай мне кое-что. — Его голос мягок, он вращает бедрами на очередном умопомрачительном круге.
Я стону. Он пользуется моим загипнотизированным состоянием, прося дать обещание. Но, опять же, это скорее требование, чем вопрос.
Изучаю его, ожидая просьбы.
— Ты останешься со мной.
Что? Сегодня? Навсегда? Тщательно продумано, черт возьми! Это определенно не вопрос, а приказ. Я киваю, меня тянут вниз, и он что-то бессвязно бормочет.
— Ава, мне нужно услышать эти слова. — Он вращает бедрами, проникая в самую глубину моего тела.
— О боже, да, я останусь, — выдыхаю я во время жгучего проникновения. Мой голос вибрирует от удовольствия, когда мощная пульсация в лоне берет верх, и я дрожу в его руках.
— Ты сейчас кончишь, — выдыхает он.
— Да!
— Господи, как же я люблю смотреть на тебя в таком состоянии. Держись, детка. Еще рано.
У меня начинают подгибаться руки, побуждая его перенести хватку на середину моей спины и подтянуть так, чтобы мы оказались лицом к лицу. Я вскрикиваю, когда мы сталкиваемся грудью, и мое новое положение заставляет его проникнуть в меня еще глубже. Мои руки взлетают вверх, хватаясь за его спину.
Он заглядывает мне в глаза.
— Ты до боли красива и вся моя. Поцелуй меня.
Я повинуюсь, обхватывая ладонями его прекрасное лицо и прижимаясь губами к его губам. Он стонет, когда я погружаюсь языком ему в рот, его движения становятся жестче.
— Джесси, — умоляю я. Сейчас я кончу.
— Детка, держись.
— Не могу, — выдыхаю я ему в рот. Я беспомощна перед его вторжением в мой разум и тело, мои бедра вокруг него напрягаются, и я разбиваюсь вдребезги. Вскрикиваю и прикусываю его нижнюю губу.
Он кричит, встает на колени, отклоняется назад и врезается в меня в порыве своего освобождения, прижимает к груди и изливается в меня. Он делает последний мощный рывок вверх. Я вскрикиваю.
— Господи, Ава. Что мне с тобой делать?
Прошу, оставь меня навсегда!
Его лицо утыкается мне в шею, пока он медленно двигает бедрами взад и вперед, выжимая из меня каждую каплю удовольствия. У меня кружится голова, его затрудненное горячее дыхание овевает мою шею и спускается по груди. Каждая мышца сжимает его, когда он пульсирует внутри меня. Он дрожит — его по-настоящему трясет. Обхватываю его руками и прижимаю к себе.
— Ты весь дрожишь, — бормочу я ему в плечо.
— Ты делаешь меня очень счастливым.
Правда?
— Думала, что свожу тебя с ума.
Он отстраняется и смотрит мне в глаза, его лоб блестит от пота.
— Ты делаешь меня безумно счастливым. — Он целует меня в нос и убирает волосы с моего лица. — А еще сводишь с ума. — Он бросает на меня обвиняющий взгляд. Не знаю почему. Это его собственное неразумное, невротическое поведение сводит его с ума, а не я.
— Предпочитаю, чтобы ты был безумно счастлив. Когда ты безумно злишься, то становишься страшен.
Его губы дергаются.
— Тогда перестань делать то, что сводит меня с ума.
Я изумленно смотрю на него, но он прижимается губами к моим губам, до того, как я успеваю бросить ему вызов. Этот мужчина безумно заблуждается, вдобавок ко всему прочему.
Он снова опускается на пятки.
— Я никогда не причиню тебе боль намеренно, Ава. Ты ведь это знаешь, правда? — В его голосе ясно слышится неуверенность.