— В любом случае, я тебе должен. — Он перегибается через стол и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос.
Да, он мне должен, но я этого не хочу, потому что сомневаюсь, что буду иметь право голоса по выбору платья.
— И я смогу выбрать?
— Конечно. — Он кладет нож и вилку на тарелку. — Я не совсем помешан на контроле.
Я чуть не роняю столовые приборы. Он что, прикалывается?
— Джесси, ты действительно очень особенный. — Придаю голосу всю сладость, которой заслуживает это заявление.
— Не такой особенный, как ты, — подмигивает он мне. — Готова прошвырнуться по Кэмдену, детка?
Я киваю, выуживая из сумочки кошелек, он смотрит на меня с недоумением. Кладу двадцатку под солонку и наблюдаю, как он с преувеличенным раздражением встает, роется в кармане и заменяет мои деньги своими, выхватывая кошелек из моей руки и запихивая банкноту обратно.
Помешанный на контроле!
На столе начинает дребезжать мой телефон, но прежде, чем я успеваю приказать мозгу взять его, Джесси выхватывает его у меня из-под носа.
— Да? — приветствует он неизвестного собеседника.
Я изумленно смотрю на него. У него напрочь отсутствуют манеры, когда речь заходит о телефоне. И все же, кто звонит?
— Миссис О’Ши? — невозмутимо говорит он.
У меня отвисает челюсть. Нет! Только не мама! Я пытаюсь выхватить у него телефон, но он уворачивается от меня с озорной ухмылкой на безумно красивом лице.
— Я имею удовольствие быть с вашей прекрасной дочерью, — сообщает он маме. Обхожу стол, а он поворачивается в другую сторону, хмуро глядя на меня.
Стискиваю зубы и отчаянно машу ему, но он только поднимает брови и медленно качает головой.
— Да, Ава много рассказывала о вас, буду с нетерпением ждать встречи.
Ах, ты, бесючий придурок! Я почти ничего не рассказывала Джесси о родителях и уж точно не говорила им про него. Боже, только этого мне не хватало. Свирепо глядя на него, протягиваю руку, но он отступает назад.
— Да, я ее сейчас позову. Было приятно с вами пообщаться.
Он протягивает мне телефон, и я молниеносно выхватываю его у него из рук.
— Мама?
— Ава, кто это был? — Мама, как я и думала, озадачена. Предполагалось, что в Лондоне я живу свободной и одинокой жизнью, а тут на звонки отвечает незнакомый мужчина. Сузив глаза, смотрю на Джесси, который выглядит довольно гордым собой.
— Просто друг, мама. Что случилось?
Джесси хватается за сердце, изображая раненого солдата, но раздраженное выражение лица не соответствует игривому поступку — ни в малейшей степени. Слышу, как мама неодобрительно хмыкает. Не могу поверить, что он только что сделал, высокомерная задница. И ко всему остальному, с чем я должна иметь дело, теперь у меня есть дополнительный бонус — мама будет сходить с ума, что я слишком рано прыгаю в другие отношения.
— Мне звонил Мэтт, — категорически заявляет она.
Я отворачиваюсь от Джесси, пытаясь скрыть шок. Почему Мэтт позвонил маме? Черт! Я не могу говорить об этом в присутствии Джесси.
— Мам, можно я тебе перезвоню? Я в Кэмдене, здесь очень шумно. — Касаюсь плечами мочек ушей, когда чувствую, как взгляд Джесси впивается мне в спину.
— Да, просто хотела, чтобы ты знала. Он был само дружелюбие, мне это не нравится.
Похоже, она в ярости.
— Ладно, я позвоню тебе позже.
— Прекрасно, и помни, беззаботное веселье. — Она добавляет последнюю фразу, чтобы явно напомнить о моем статусе — каким бы он ни был.
Я поворачиваюсь к Джесси, обнаруживая выражение, которое, как я знала, увижу — очень несчастное.
— Зачем ты это сделал? — кричу я.
— Просто друг? Ты часто позволяешь друзьям трахать тебя до умопомрачения?
Опускаю плечи, сдаваясь. Постоянные перемены этого мужчины в вопросе наших отношений сжигают мне мозг. Он трахает меня; он заботится обо мне; он контролирует меня...
— Твоя миссия состоит в том, чтобы сделать мою жизнь как можно более сложной?
Его взгляд смягчается.
— Нет, — тихо отвечает он. — Прости.
Боже милостивый, неужели у нас прорыв? Он только что извинился за то, что вел себя, как задница? Сейчас я ошеломлена еще больше, чем тогда, когда он схватил мой телефон и поприветствовал маму, как старого друга. Он сам сказал, что нечасто извиняется, но, учитывая его нелюбовь к извинениям, он совершает много сумасшедших поступков, за которые стоит просить прощения.