Подхожу к сооружению и провожу рукой по полированному дереву. Зрелище впечатляющее, хотя и немного пугающее.
— Ох. Леди, прошу прощения. — Мы оборачиваемся и видим мужчину средних лет в комбинезоне, который держит в одной руке шлифовальную машинку, а в другой — чашку кофе. — Выглядит неплохо, да? — Он указывает на крест шлифовальной машинкой и делает большой глоток кофе. — Решил проверить размер, перед тем как сделать остальные.
— Это сделали вы? — недоверчиво спрашиваю я.
— Я, конечно. — Он смеется, присоединяясь ко мне у креста.
— Потрясающе. — Начинаю размышлять. Он идеально впишется в спроектированную мною кровать, которая так понравилась Джесси.
— Благодарю вас, мисс, — гордо говорит он. Я оборачиваюсь и вижу, что Кейт, нахмурившись, рассматривает это произведение искусства.
— Не будем вам мешать. — Я киваю Кейт, показывая, что нам пора, она улыбается рабочему и вслед за мной выходит из комнаты.
Мы возвращаемся на площадку галереи.
— Я не поняла, — ворчит она.
— Кейт, это искусство. — Я смеюсь. Крест не розовый и не аляповатый, так что я не удивлена, что ей не понравилось. У нас очень разные вкусы.
— А там что?
Я провожаю ее взгляд, направленный вверх по лестнице, ведущей на третий этаж. Пугающие двери слегка приоткрыты.
— Не знаю. Может, банкетный зал.
Кейт поднимается по лестнице.
— Давай посмотрим.
— Кейт! — Я бросаюсь за ней. Я очень хочу найти Джесси. Чем дольше я откладываю разговор с ним, тем дольше мне приходится убеждать себя в его необходимости. — Кейт, пойдем.
— Я одним глазком, — говорит она, толкая дверь. — Черт! — верещит она. — Ава, ты только посмотри.
Ладно, мое любопытство не на шутку задразнили. Я пробегаю оставшуюся часть пути вверх по лестнице и до банкетного зала, резко останавливаясь рядом с Кейт. Черт возьми.
— Извините!
Мы смотрим в направлении голоса с иностранным акцентом. Коренастая дама, держа в руках чистящие салфетки и антибактериальный спрей, шаткой походкой направляется к нам.
— Нет, нет, нет. Я убираюсь. Общая комната закрыта для уборки. — Она оттесняет нас обратно к двери.
— Остынь, сеньорита, — смеется Кейт. — Этот дом принадлежит ее парню.
Бедная женщина отшатывается от резкости Кейт, одаривая меня взглядом, а затем кланяется.
— Простите. — Она засовывает спрей в карман фартука и сжимает мои руки своими загорелыми морщинистыми пальцами. — Мистер Уорд, он не говорит, что вы приходить.
Паника женщины заставляет меня неловко переминаться на месте, я бросаю на Кейт полный осуждения взгляд, но она его не замечает. Она слишком поглощена осмотром колоссальной комнаты, в которой мы находимся. Я ободряюще улыбаюсь уборщице-испанке, угодившей из-за меня в затруднительное положение.
— Все в порядке, правда, — уверяю я ее. Она снова кланяется, отходя в сторону, оставляя нас с Кейт осмысливать то, что нас окружает.
Оглядываюсь по сторонам, и первое, что меня поражает, —насколько эта комната прекрасна. Как и все остальное в доме, она щедро обставлена красивой мебелью и декором. Пространство огромное, с легкостью может охватить половину всей площади этажа, а когда я оглядываюсь, то понимаю, что оно расположено полукругом, выходя на лестничный пролет. Мы проходим в центр комнаты, она даже больше, чем показалась на первый взгляд. Высокий сводчатый потолок с деревянными балками, тянущимися из одного конца в другой, висящие между ними чрезмерно детализированные, золотые люстры отбрасывают туманное сияние. В комнате доминируют три арочных, створчатых окна в георгианском стиле, с пурпурными австрийскими жалюзи, отороченными золотой джутовой тесьмой. Мили и мили золотого шелка, оплетенного малиновой тесьмой, немного присобраны и удерживаются по бокам золотыми зажимами. Темно-красные стены создают драматический фон для изысканно застеленных кроватей, расположенных по периметру комнаты.
Кроватей?
— Ава, что-то мне подсказывает, что это не банкетный зал, — шепчет Кейт.
Она отступает вправо, и я застываю на месте, пытаясь понять, на что смотрю. Эта огромная, роскошная общая спальня и есть «общая комната».
На стенах нет никаких картин, оставляя пространство для всевозможных позолоченных металлических каркасов, крюков и подъемных устройств. Все они выглядят достаточно невинно, как экстравагантный декор, но постепенно приходя в себя от шока, назначение комнаты и ее содержимое начинают проникать в мой мозг. Миллион причин пытаются отвлечь от вывода, к которому я медленно прихожу, но окружающим меня устройствам и хитроумным приспособлениям нет другого объяснения.