Бах, бах, бах!
Уверенными и решительными шагами несусь вниз по лестнице и раздраженно распахиваю дверь. Я обречена. Я постоянно недооцениваю — или забываю — влияние этого мужчины. Я уже вся дрожу.
Он упирается руками в дверной косяк, смотрит на меня сквозь прикрытые веки, тяжело дыша и выглядя по-настоящему злым. Светлые волосы растрепаны, на подбородке щетина, бледно-розовая рубашка расстегнута у ворота и заправлена в серые брюки. Он выглядит восхитительно.
Он пронизывает меня своим туманным взглядом.
— Почему ты остановилась?
Его дыхание затруднено.
— Что? — нетерпеливо спрашиваю я. Он здесь, чтобы задать мне этот вопрос? Разве ответ не очевиден?
— Почему ты убежала от меня? — скрипит он зубами.
— Потому что это была ошибка, — говорю я сквозь стиснутые зубы. Раздражение от его дерзости пересиливает другое, более нежелательное воздействие, которое он на меня оказывает.
— Это не было ошибкой, и ты это знаешь, — ухмыляется он. — Единственной ошибкой было то, что я тебя отпустил.
Что? Ох, я не могу этого сделать. Собираюсь закрыть дверь, но он не дает.
— О, ну уж нет. — Он легко оттесняет меня, входит в холл и захлопывает за собой дверь. — На этот раз ты не сбежишь. Ты уже дважды со мной так поступала, но не сейчас. Тебе придется ответить.
Без обуви я почти на фут ниже него. Чувствую себя маленькой и слабой, когда он возвышается надо мной, все еще тяжело дыша. Я отступаю, но он идет вперед, сохраняя между нами минимальное расстояние. Мой план держаться подальше быстро проваливается, и от него божественно пахнет: мятой, свежестью и величием.
— Тебе нужно уйти. Кейт будет дома через минуту.
Он останавливается, хмуро глядя на меня.
— Перестань врать, — рявкает он, отшвыривая мою руку от волос. — Хватит нести чушь, Ава.
Понятия не имею, что ему сказать. Оборона не работает — наверное, ему все равно. Он невероятно толстокож и явно привык получать то, что хочет.
Поворачиваюсь, чтобы подняться по лестнице.
— Зачем ты пришел? — спрашиваю, но не успеваю отойти, как он оказывается у меня за спиной и хватает за запястье. Резко разворачиваюсь к нему лицом, и этот контакт мгновенно приводит меня в состояние боевой готовности. Я знаю, что нахожусь на опасной территории. Простое пребывание рядом с этим мужчиной превращает меня в беспечную безрассудную дуру. Обычное поведение камикадзе. Зачем я только его впустила?
— Ты знаешь, зачем, — шипит он.
— Разве? — недоверчиво спрашиваю. Вообще-то, я знаю. Ну, думаю, что знаю. Он хочет продолжить с того места, где мы остановились. Хочет, чтобы миссия была выполнена.
— Да, знаешь, — просто говорит он.
Выдернув из его хватки запястье, я отступаю назад, пока не упираюсь задницей в стену.
— Потому что хочешь услышать, как громко я буду кричать?
— Нет!
— Бесспорно, ты самый высокомерный засранец, которого я когда-либо встречала. Мне не интересно становиться сексуальным завоеванием.
— Завоеванием? — фыркает он, отворачивается и начинает бесцельно расхаживать взад-вперед. — Мать твою, женщина, ты на какой планете?
Я стою в полном шоке. Как он смеет приходить сюда и кричать на меня? Чувствую, как беспокойство исчезает, а прежнее раздражение превращается в кипящую ярость. Настоятельная необходимость защитить себя, поставить его на место, заставляет до боли стиснуть челюсти. Он очень низкого мнения обо мне, если думает, что я запрыгну в постель первого встречного. И потом, я не обязана перед ним отчитываться. Тот факт, что у него есть девушка, в данный момент не имеет значения. Он думает, что может просто взять то, что хочет, или выходить из себя, если ему окажут хоть малейшее сопротивление.
— Убирайся!
Он останавливается и смотрит на меня.
— Нет! — кричит, возобновляя движение.
Как бы выдворить его вон? Силой я не смогу его вытолкать, а прикоснуться к нему будет огромной ошибкой.
— Мне это ни хрена не интересно! А теперь выметайся. — Дрожащий голос сводит на нет мой невозмутимый вид, но я стою твердо.
— Следи за своим гребаным языком!
О, а вот это уже наглость.
— Убирайся!
— Хорошо, — просто говорит он. Останавливается и пристально глядит на меня. — Посмотри мне в глаза и скажи, что больше не хочешь меня видеть, и я уйду. Ты больше никогда меня не увидишь.
Ладно, это должно быть относительно легко, но к моему глубочайшему удивлению, мысль о том, что я больше его не увижу, вызывает неприятную боль в животе, что, конечно, совершенно нелепо. Для меня он практически незнакомец, но боже, он вызывает во мне такую реакцию. Заставляет чувствовать... Я точно не знаю, что это такое. Но даже сейчас, когда я злюсь на его чертову наглость, я борюсь, пытаясь контролировать нежелательные реакции, которые он во мне вызывает.