— Любопытно, — земец достал из нагрудного кармана щеголеватый портсигар, — любопытно…
Аркадий молчал, не вмешивался в спор, но его поражало, что кадровый подполковник говорит так же, как и Ильин, как многие его московские друзья.
В Москве, перед отъездом в школу прапорщиков, Ильин крепко пожал руку Аркадию.
— Это хорошо, что вы едете учиться. Скоро нам понадобятся люди с военным образованием. Скоро, но когда?
— Господин полковник, прапорщик Харлампиев явился для прохождения дальнейшей службы.
— Очень рад, очень рад, — полковник встал из-за стола, протянул Аркадию пухлую волосатую руку.
— Вы очень своевременно прибыли, офицеров не хватает. Будете служить в первом батальоне, в третьей роте. Грищенко!
В дверях появился молодцеватый вестовой.
— Проводить его благородие в третью роту.
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие.
Когда-то в старой «Ниве» Аркадий любил рассматривать батальные картинки. Особенно нравилась ему литография «Взятие бастиона». Над вершинами курился пороховой дымок, в небе лопалась шрапнель, сомкнув ряды, на штурм шли англичане.
Эта война мало походила на лакированные литографии. Прежде всего поражал чудовищный смрад войны. Он включал в себя всё — кислый запах отстрелянного пороха и вонь от неубранных разложившихся трупов.
Не было ни лихих атак, ни барабанов, ни развёрнутых знамён. Был смрад, тяжёлые немецкие снаряды, жидкая грязь окопов и дождь, шедший неделями.
Пока на участке третьей роты было спокойно. Австрийцы воевали словно нехотя. Аркадий быстро сошёлся с офицерами, все они были не кадровыми. Ротный — бывший студент, командир первой полуроты — подпоручик Сомов, бежавший на фронт гимназист, офицерские погоны заработал вольноопределяющимся.
Аркадий рисовал. Он делал карандашные наброски офицеров, солдат, пленных. Ведь кончится когда-нибудь война. И тогда он расскажет о ней всю правду.
А за эти месяцы он хорошо узнал эту правду. Прав был Ильин, прав был попутчик-подполковник. Ни ему, ни солдатам война не нужна.
Аркадий до боли сжал зубами свисток. Через несколько секунд атака. Первая в его жизни. В сером рассветном небе лопнула ракета. Пора. Он свистнул, рванул наган из кобуры и выпрыгнул на бруствер. Сзади охрипшие голоса выдавили «ура!» и побежали за ним по полю.
Впереди заплясали огоньки. «Стреляют», — мелькнула мысль. И тут же пришла уверенность, что ничего с ним не случится.
— За мной! — закричал он, и непонятный восторг мурашками пробежал по спине.
Сзади топали сапоги. Кто-то рядом вскрикнул. До австрийских окопов несколько метров. Вот они.
Аркадий прыгнул, выстрелил из нагана в чьё-то перекосившееся от страха лицо. Вспышка, пуля обожгла лицо. «Кажется мимо». И снова из нагана. Теперь вдоль окопов. Он видел спины своих солдат, работающих штыками по-мужицки, словно вилами.
— Ваше благородие, бегут австрийцы!
Всё! Окопы наши!
— Поздравляю прапорщика с первой наградой. — Полковник прикрепляет к его шашке алый темляк — «клюкву», первый боевой орден — Анну 4-й степени.
И опять окопы, опять перестрелки и артналёты — позиционная война.
— Ваше благородие, к командиру роты…
В землянке у ротного уже находился Сомов, на столе карта.
— Завтра наступление, ровно в шесть утра. Учтите, господа, что на нашем участке австрийцев сменили немецкие егеря. Так что глядите в оба!
Из первой линии окопов немцев выбили без труда.
Аркадий бежал впереди полуроты. Внезапно высота ощерилась огнём. Завизжала шрапнель. Аркадий обернулся. Полурота откатывалась назад, оставляя на земле убитых.
— Вперёд! За мной! — Аркадий махнул наганом в сторону высоты.
Внезапно что-то сильное оторвало его от земли, подбросило. Он почувствовал щекой холодную грязь, и наступила темнота.
Очнулся он в немецком госпитале. Ему повезло. Он попал в офицерский лагерь в Лотарингии. Совсем близко от границы Франции. Каждое утро, как только зажили раны, Харлампиев занимался гимнастикой и обливался ледяной водой. Он ждал, когда вернутся силы, чтобы бежать. Через фронт во Францию…
…Часовой уже в двух шагах. Ноздри Аркадия уже чувствуют запах дешёвого табака. Вот он подошёл к углу.
Удар!
Голова солдата дёрнулась, лопнул лакированный ремешок каски. Путь свободен. Аркадий перешагнул через неподвижное тело и скрылся в темноте.
ПОД ЧУЖИМ ИМЕНЕМ
Ранней была четвёртая военная весна на Западном фронте. Бесконечные дожди, зарядившие в середине марта, размыли землю. Жидкая, вязкая грязь остановила войну. Выдохшиеся в бесплодных атаках армии отсиживались в мокрых окопах, отдыхали. Солдаты радовались дождю, давшему им небольшую передышку, увеличивающему их шансы выжить в этой опостылевшей и ненужной им войне.