— Все, — признал он неохотно.
— Ты знал, что я буду там?
— Я был уверен. Я знал, что Джордан собирался приехать туда, ты встречалась с ним, так что это было вполне возможно. Я также знал, что ты работаешь в «Аллингеме», поэтому я бы нашел тебя рано или поздно.
— Ты знал, что я работаю в «Аллингеме»? эхом отозвалась она. — Вот почему ты купил акции?
— Да.
Бекки нервно рассмеялась:
— Ты сделал все это, только чтобы найти меня снова?
— Какая разница, как мы нашли друг друга?
— Но мы не нашли друг друга, разве ты не понимаешь? Нет, ты не понимаешь. Мы так же далеки друг от друга, как раньше. Прежде ты никогда не обманывал меня.
Лука вздрогнул, и она знала, что задела его.
— Я сказал бы тебе правду в конечном счете, зло проговорил он. — Я понимал, что это важно.
— Не говори мне, что ты любил меня все эти годы. Ты был женат, помнишь?
— Да, но мы не были счастливы.
— Наверняка были, хотя бы первое время.
— У нее сын от этого проклятого парикмахера, прошипел он.
— То, что она была неверна, еще не означает…
— Шесть лет, и никакой надежды завести ребенка. У нее не было детей от меня, но есть от него. О боже!
Лицо Луки исказилось, последние слова вырвались у него с невиданной яростью. Ребекка уставилась на него, ошеломленная. Найджел Хэйлаворт рассказал ей эту историю, и ужасное подозрение пронзило ее. Нет, это невозможно. Она явно сходит с ума. Через мгновение он может сказать нечто, во что она снова откажется верить.
Лука все еще говорил, но больше сам с собой, чем с ней.
— У меня был ребенок. Он умер, так не должно было случиться. Моей дочке было бы пятнадцать.
— Я знаю, — сказала Бекки с каменным лицом.
— Пятнадцать! Подумай об этом.
— Я думаю об этом все время! — вскричала она.
— Я думаю об этом каждый год в тот день, который мог бы стать ее днем рождения, и я ни на секунду не прекращаю скорбеть. Но мы не можем вернуть ее к жизни.
— Зато мы можем создать новую жизнь. Ты и я.
Мы можем сделать это снова.
— Лука, о чем ты?
Он заглянул ей в глаза.
— Я хочу ребенка, Бекки. Твоего ребенка.
— И это был твой план, когда ты искал меня? медленно спросила она.
— Да.
— Я могу вообразить, что бы произошло. Теперь я понимаю, почему ты ничего не сказал мне.
— Я не успел, — сказал он, введенный в заблуждение ее спокойным тоном.
— Конечно, нет, — согласилась она. — Нелегко было сказать: «Добрый вечер, Ребекка, рад видеть тебя спустя пятнадцать лет, ты будешь моей племенной кобылой?»
— Все совсем не так…
— Все так, ты — хладнокровная, бесчувственная, расчетливая машина. Лука, я никогда не прощу тебя.
— Ладно, ладно, я все исправлю, но…
— Послушай себя! — воскликнула она, не в силах больше выносить его упрямство. — «Я все исправлю!» Ты так часто повторяешь эту фразу. По-твоему, жизнь можно «исправить»? Поступите так, и все удастся, согласно книге Луки Монтезе, всегда добивающегося своего. А если сделаете по-другому, все пойдет не так, как надо, потому что вы не были достаточно безжалостны.
— Ты неверно поняла то, что я сказал.
— Напротив, я поняла слишком хорошо. Ты хочешь сына…
— Я хочу твоего сына. Твоего. Никакой ребенок от другой женщины ничего не значит для меня.
Но ее лицо было неумолимо.
— Ты полагаешь, — горько сказала она, — что раз я уже была беременна от тебя, то со мной ты рискуешь меньше, чем с любой другой женщиной?
Он побледнел.
— Это трудно объяснить.
— Скажи мне правду хоть раз. — Ребекка отвернулась и стала нервно ходить по комнате. — Я не могу поверить. И я позволила тебе прикоснуться к себе после того, что Денвере сказал мне?
— Но ты позволила, — резко сказал он. — Это доказывает, насколько сильна связь между нами.
— Нет, это доказывает, что нам хорошо в постели. Между нами нет никакого настоящего чувства, Лука. Только секс, секс и еще раз секс. Ты самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо знала. Вот в чем наша истинная связь, я признаю это. На самом деле это замечательное чувство, я словно попала в рай с тех пор, как мы встретились снова. Я старалась убедить себя, что этого достаточно. Я думаю, для твоего плана этого вполне достаточно.
— Бекки, не…
— Почему нет? Это правда. Если ты хочешь сделать беременной женщину и явить миру своего ребенка, то тебе не нужна ни любовь, ни чувства. Холодное, бессердечное желание, так, Лука?
— Остановись, Бекки, — жестко сказал он.
— Несомненно, я остановлюсь. Я все поняла.
Для меня одного секса не достаточно, даже столь хорошего, как наш. Но больше между нами ничего нет. Возможно, секс — это все, что у нас когда-либо было.
— Нет! — Это был крик отчаяния. — Нет, не правда. Никогда не говори так, слышишь?
— Все еще отдаешь мне приказы? Все еще пробуешь манипулировать людьми, как пешками на твоей шахматной доске? — с грустью сказала Ребекка, а потом добавила:
— Уезжай, Лука. Оставь «Аллингем», продай свои акции, вернись в Италию и скажи себе, что ты избавился от несговорчивой женщины, которая не оценила тебя. Найди себе другую, и если ты будешь честен с ней, тебе не придется рисковать.
Ребекка ушла, оставив Луку в полной растерянности. Хлопок двери был преднамеренным актом презрения.
Зазвонил телефон. Это была Соня с горой проблем, которые нахлынули с того момента, как он оставил Италию. Лука с трудом подавил желание разбить телефон и погнаться за Ребеккой.
Несмотря на весь ее праведный гнев. Лука остался при своем мнении. Все получилось хуже некуда. Надо дать ей время остыть, затем они поговорят снова.
Он работал до позднего вечера, разговаривая с Соней, посылая электронную почту. Когда Лука вышел из Интернета, он был на полмиллиона богаче, чем несколько часов назад.
Пока он раздумывал, прошло ли достаточно времени, чтобы позвонить ей, в дверь постучали.
Бекки? Это и впрямь была она.
— Я могу войти?
— Конечно. — Он пробовал угадать, в каком она настроении. — Ты решила позволить мне объясниться?
— Нет, не беспокойся. Мы знаем, что к чему. Она пожала плечами. — У нас разные точки зрения, вот и все.
Ее загадочный голос казался ему незнакомым.
Интересно, что она надумала. От Бекки всего можно ожидать.
Закрыв дверь, он обернулся и увидел, что Ребекка задернула все занавески и стояла, призывно улыбаясь ему.
Лука взял ее за руки, чувствуя, как она потянулась к нему. Руки Бекки обвились вокруг его шеи, он начал расстегивать ее жакет и немедленно понял, что на ней нет нижнего белья.
Прежде она никогда не была такой смелой и раскованной, и он принял ее игру с пылом.
Оказавшись обнаженной, Бекки потащила его к кровати, упала на нее и начала страстно обнимать Луку.
Увидев ее глаза, Лука подумал, что это взгляд отчаяния. Но вскоре он видел лишь ее расширенные от страсти зрачки и слышал бессвязные стоны удовольствия.
Что-то внутри у него надломилось от ее властных движений, которых он до настоящего времени не подозревал в ее слабом теле. Он подумал, что Бекки занимается с ним не любовью, а сексом, и холодок прошел у него по спине.
Они закончили, когда этого захотела Бекки.
Через мгновение она мягко оттолкнула его от себя. Лука откинулся на подушку, не желая смотреть ей в глаза.
Бекки продолжала лежать в кровати, словно бесстыдная нимфа, позволяя ему созерцать ее великолепную наготу. И вдруг она засмеялась:
— Здорово!
Лука отозвался эхом:
— Да…
Зазвонил его телефон. Лука нервно схватил его, выключил и бросил на пол. Бекки рассмеялась еще громче.
— Что тебя так развеселило? — спросил он, смеясь вместе с нею.