Бекки стала готовить грибы, но через несколько минут почувствовала тошноту.
— Что с тобой? — спросил Лука.
— Запах сырых грибов, — сказала она.
— Прежде ты никогда не реагировала так.
— А теперь реагирую, — сказала она беспокойно.
— Они станут вкусными, когда приготовятся.
— Тогда приготовь их.
Она вышла глотнуть свежего воздуха. Несколько глубоких вдохов помогли ей. Последнее время Бекки часто тошнило. Неужели она будет мучиться так, пока не кончится токсикоз? — с жалостью к себе подумала она. А вдруг Лука догадается?
Рассказать же ему она пока была не готова. До его приезда Бекки совсем не хотела сообщать Луке о своей беременности. Теперь? Она не знала. Но пока решила ничего не говорить.
В дом она вернулась, улыбаясь. Лука готовил грибы и рис, вскоре еда была готова.
— Ты великий повар, — сказала она, когда они ели.
— Раньше ты так не говорила. Всегда критиковала мою стряпню.
— Мною двигала зависть. Ты готовишь лучше, чем я. Это заставляло меня сердиться.
Лука искоса взглянул на нее, — Я думал, что никогда не заставлю тебя признать это.
— Мистер Высокомерие.
— Нет. Я — великий повар.
— Не только высокомерный, но и тщеславный.
— Всегда был, — согласился он.
Свечи сгорели дотла. Лука помог вымыть посуду, затем сказал:
— На сегодня хватит. Я пойду. Спокойной ночи, Бекки.
Бекки пошла за ним, посмотреть, как он садится в фургон и уезжает, но вместо этого Лука залез в кузов. Когда она заглянула туда узнать, что он делает, то увидела его стелющим постель при свете факела.
— Что ты делаешь?
— Ложусь спать.
— Здесь?
— Где же еще?
— Разве у тебя нет хорошего гостиничного номера?
— Да, в нескольких милях отсюда, но я не оставляю тебя одну. Здесь слишком пустынно.
— Лука…
— Спокойной ночи. И, Бекки…
— Да?
— Запри переднюю дверь.
— Я думала, ты будешь охранять меня.
— Закрой от меня.
— Ты хочешь зайти в дом?
— Нет.
— Тогда я не буду запирать. В любом случае есть большая дыра в крыше, если ты не заметил.
— Бекки, забудь об этом и просто запри дверь.
— Хорошо, хорошо, — согласилась наконец она, добавив:
— По-моему, это глупо.
Свернувшись на кровати калачиком, Бекки думала, как странно, что она верит его словам. Он сказал, что не вторгнется к ней, и она поверила.
Проснулась она рано утром. Лука уже был на ногах.
Движения его были одеревеневшими, что немудрено для человека, который провел холодную ночь на твердом полу.
Пока он пил кофе, она нагрела немного воды для него, затем приготовила бекон и яйца, в то время как он умылся. После завтрака Лука сразу отправился работать.
Немного погодя Бекки позвала его перекусить.
— У тебя хорошо получается, — сказала она, показывая на крышу, которая выглядела явно лучше.
— Я же так начинал свой бизнес: забивая гвозди и иногда нанимая кого-нибудь, когда не мог справиться сам. Раньше я мог сделать этими руками все, что угодно, но давно уже не брался за честную работу. — Лука вдруг усмехнулся:
— С тех пор я не был таким грязным.
Он показал свои руки с наманикюренными ногтями — они были все в царапинах.
— Держу пари, что ты давно уже не забивал гвоздей, — сказала Бекки. — Как ты смог из простого строителя стать тем, кто ты сейчас?
— Я купил участок земли для строительства дома. Неожиданно цена на нее возросла, и я перепродал участок. Продавать здания оказалось более выгодно, чем строить их, так что я занялся этим бизнесом. Начал делать деньги и уже не мог остановиться.
— Ты не мог думать только о деньгах, — возразила Бекки. — А как же твоя жена?
— Друсилла вышла за меня замуж именно из-за денег.
— Зачем же ты женился?
Он задумался и наконец сказал:
— Она была символом положения в обществе.
Ее родители из старинного рода, и до того, как у меня появились деньги, Друсилла и не посмотрела бы на меня. Наш брак удовлетворял мое самолюбие. — Лука скорчил гримасу. — Нехорошо, не так ли? Но я нехороший человек, Бекки. И никогда не был хорошим. Ты делала меня лучше, но без твоего влияния все вернулось вспять, я снова стал таким, каким был.
— Нет! — яростно сказала она. — Ты судишь о себе поверхностно и несерьезно.
— Но это правда. И не так давно ты сама сказала бы мне об этом. Если я могу признать это теперь, почему ты не можешь?
— Я не верю, что это правда. Трудно сказать словами. Лука, ты хочешь заставить меня почувствовать, что я ошибалась, говоря о твоих недостатках?
— Нет. Ты не понимаешь силы денег.
— Какой силы? Кто знает, у кого какая сила?
Здесь нет правил, и все зависит от человека и его поступков.
— Хорошо, когда меня защищают…
— Я не защищаю тебя, — раздраженно сказала она. — Ты сумасшедший идиот.
— Я только сказал, что знаю себя…
— У тебя больше не было детей?
— Нет, — сказал он спокойно.
Увлеченная разговором, Бекки не заметила, как подошла к краю пропасти и чуть не упала в нее. Она забыла о причине их ссоры. Опомнившись, она резко замолчала.
— Ты хочешь обсудить это? — спросил он.
— Нет, — торопливо сказала она. — Я не хочу.
— Я тоже, — горько сказал он.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Бекки собрала остатки еды и хотела выйти, когда услышала позади тихий голос.
— Прости, Бекки, за все.
— Что? — Она резко обернулась, не уверенная, что на самом деле слышит эти слова, но Лука уже полез на крышу.
— Самое время работать, — сказал он, потянувшись. — Посмотрим, сколько мы успеем сделать с этой крышей сегодня.
Лука установил несколько перекрытий. Когда уже порядочно стемнело и трудно было что-либо разглядеть, он продолжал ремонтировать кровлю при свете автомобильных фар.
— Сегодня доделаю эту дыру, чтобы над тобой не светило небо, — прокомментировал он. — В любом случае завтра крыша должна быть готова.
Когда Лука прибил последнюю доску, было время ужина, который Бекки приготовила довольно быстро. Они поели, и Бекки надеялась, что они поговорят еще, но Лука сказал «Спокойной ночи» и уехал.
Он сделал ремонт как раз вовремя. Ночью пошел ливень. Лето закончилось, и первое наступление осенней непогоды было внушительным, особенно для женщины, с беспокойством смотрящей на ненадежную крышу. Но на Бекки не упало ни капли. Как строитель Лука знал свое дело.
Бекки уже погружалась в дремоту, когда услышала странный шум снаружи. Она резко села на кровати, прислушиваясь. Но звук дождя все заглушал.
Наконец она встала, набросила на себя одежду и вышла из дома. Ветер сбил бы ее с ног, заталкивая обратно в дом, если бы она не уцепилась за дверной косяк. С трудом переведя дыхание, она обрела равновесие и попыталась рассмотреть что-нибудь сквозь дождь.
Бекки не увидела ничего подозрительного, но снова услышала шум, доносившийся от угла дома. Она отправилась туда и, к своему ужасу, увидела, что от скопившейся воды прогнулся навес, где хранились доски.
— О боже! — в испуге вскричала она. — Сейчас дрова промокнут, и ими нельзя будет топить печь.
Боже! Боже! Боже!
Был только один выход. Собрав охапку дров, Бекки побежала к передней двери. По пути халат распахнулся, и она', наступив на пояс, упала в грязь вместе с дровами.
Неистово проклиная грозу и пожар, она встала на ноги, ища дрова при вспышке молнии, которая осветила их.
— Проклятье! — сказала она небесам; Взрыв грома заглушал ее.
— Вот именно! — раздался возле нее голос Луки. — Бекки, что ты делаешь здесь?