Сергей Иванович не двигался с места, уставившись в какую-то точку. Молотков внимательно посмотрел на Серповского, хотел ему что-то сказать, но тут в наушниках прозвучали знакомые позывные.
— Я эн-пэ-у, я эн-пэ-у, — услышал Молотков, — сообщите, почему ваш «Эллипс» снова движется по кривой, но в другой плоскости.
Иван Сергеевич взглянул на «зеркалку», — так называли пилоты это теле-устройство, — и изменился в лице: «Эллипс» кружил, словно участвовал в каких-то фантастических гонках.
— Мы можем организовать с вами солидную корпорацию космических хулиганов, — с невинным выражением лица произнес дублер.
Иван Сергеевич хотел ответить на эту реплику какой-нибудь резкой фразой, но, встретившись с насмешливо-невинным взглядом Сергея Ивановича, нажал на один из тумблеров.
— Кстати о космическом хулиганстве, — довольно сдержанно произнес Молотков, когда убедился, что «Эллипс» перешел в заданное положение, — именно мы оказались первыми его жертвами!
— К чему такой пессимизм, Иван Сергеевич? Мне кажется, что достаточно будет строго поговорить с этим милейшим сыночком Ноготкова, как опасность останется позади, словно легкое облачко.
— Не надо сваливать все на малолетних, Сергей Иванович. Я сейчас созову людей, и мы выслушаем мнение коллектива.
— Значит, вы собираетесь одну большую ответственность за полет «Эллипса» разложить на девять маленьких?
— На восемь, Сергей Иванович. Вы же ни за что не отвечаете, вы ведь всего-навсего штурман и дублер.
Когда все собрались в салоне, Молотков начал без лишних предисловий:
— Происходит странная штука, товарищи: вот уже второй раз он ведет себя, как взбесившаяся лошадь!
— Простите, но кого вы имеете в виду? — улыбнулся академик.
— Виноват, но я имею в виду наш «Эллипс», Гелий Михайлович, — уточнил Молотков. — Сначала он стал вращаться, словно гнался за самим собою, а потом стал метаться по кругу, будто конь в цирке.
— Быть может, нас проверяет эн-пэ-у? — улыбнулся Блаженный.
— Быть может, вы уверены, что там имеется один шутник по штату? — повернулся в сторону доктора медицины Иван Сергеевич.
— Там-то шутников, конечно, нет, — вздохнул доктор геологии.
— Работники эн-пэ-у поставят вам памятник при жизни за один этот тонкий комплимент, — не выдержал Хворостов и добавил: — Если, конечно, вернемся на Землю, Роман Павлович.
— Что значит «если», Петр Валерианович? — возмутился Молотков. — Мы обязательно вернемся, чего бы это нам ни стоило! Но пока наша задача — добраться до Марса. Хотел бы я знать, что за паразиты заставили наш «Эллипс» так глупо изменить свой курс!
Когда после небольшой паузы Иван Сергеевич подошел к сыну доктора биологии, экипаж «Эллипса» застыл в немом изумлении. Между тем Молотков виновато произнес:
— Прости, пожалуйста, дорогой Алик, я имел в виду не тебя!
— Я же предупреждал вас, Иван Сергеевич, — досадливо махнул рукой Серповский, — что это дело милейшего сыночка Филиппа Ивановича! Это же явно он... — Тут штурман и дублер внезапно поднялся со своего места и буквально со слезой в голосе обратился к Алику: — Извини, дорогуша, мы же очень любим тебя!
— Любите, — обидчиво произнес Алик, — а называете паразитом! Да, это я сделал так, чтобы «Эллипс» немного повращался, но...
— Никаких «но!» — воскликнул Молотков. — Это было просто великолепно, Алик! Когда я взглянул на «зеркалку», то просто ахнул от восхищения — просто какая-то фантастическая феерия!
— Ни один художник не смог бы это изобразить! — подтвердил, подобострастно улыбнувшись, дублер и штурман «Эллипса».
Филипп Иванович, наблюдавший эту сцену, неожиданно поднялся и нанес Алику несколько весьма чувствительных ударов по тому месту, которое многие люди стесняются называть вслух.
— Не бей меня! — закричал Алик.
-- Не трогайте ребенка! — вскинулся командир корабля и с явным удовольствием шлепнул мальчика по тому же месту.
— Не смейте! — повторяя действия своего командира, закричал Серповский. — Он не заслужил этого!
— Конечно, он заслужил не этого! — заметил Иван Сергеевич.
— Его надо было выбросить за борт, к акулам!
— Вы, кажется, немного увлеклись, Иван Сергеевич, — произнес астроботаник. — В космосе акулы, к превеликому сожалению, не водятся. Но у вас как командира корабля есть великолепная возможность изолировать этого юного хулигана в шлюзовой камере.
— Идея! — прохрипел Молотков и, повернувшись к Филиппу Ивановичу, спросил: — Вы не возражаете... гм... милостивый государь? Я имею в виду ультрагипноинга...