Вот почему ваш «Эллипс» был перехвачен нашими иоллитами возле самого Марса. Правда, здесь преследовалась еще одна цель — поиск дерева.
— Чего, чего? — переспросил доктор медицины. — Дерева?
— Да, да, именно дерева, — повторил микри. — Я же вам говорил, что в результате лучевой войны у нас был уничтожен животный мир и леса. Ну, над созданием псевдоживотного у нас работают вот уже пять миллионов лет (и, кажется, есть успехи — вотвот выйдут на конвейер двуногая летающая корова, рогатый тигр и травоядная пантера), однако для разведения леса у нас не хватало главного — живой клетки древесины. У вас на «Эллипсе» были какие-нибудь изделия из дерева?
— Кое-какая мелочь, — ответил астроботаник, — вроде табакерки моей, вечная ей память, курительной трубки и еще каких-то пустяков.
— Это, конечно, огромная ценность, — заметил микри, — но не то.
— А ведь в оранжерее я видел лимонное дерево! — вспомнил Алик.
— Лимонное дерево? — переспросил Двамистыче. — Это уже бесценная находка для Иоллы. За такую находку коекому вручат награды самых высоких степеней. — Микри наморщил лоб и произнес: — Осталась минута. Если от меня будут сигналы, Александр Филиппович, то учтите — без слова «лимон» они не действительны.
Не успел Двамистыче произнести последней фразы, как в верхней части сфероида образовалось отверстие, и сквозь него стремительно влетели Аг и Эм-дэ-эс-тэ. В тот же миг все микри выстроились полукругом и приветственно замахали крошечными ручонками.
— А куда делся Иван Сергеевич? — проскрипел Эм-дэ-эстэ.
— Просто как испарился, — ответил академик. — Сказал, что его куда-то пригласили, а куда именно — не объяснил.
— А у меня с досточтимым Агом новость. Потрясающая новость!
Глава тридцать седьмая,
привлекающая внимание информацией о плотности населения
в некоторых дворцах
В глубине души обрадованные тем, что ни Аг, ни Эм-дэ-эстэ не придали особого значения отсутствию
Лжемолоткова, земляне, тем не менее, насторожились, не зная, что кроется под сообщением о каком-то известии, которое им предстоит выслушать.
Какую же новость вы хотите нам сообщить? — не выдержав напряжения, спросил астроботаник. — Надеюсь, мы не влипли в очеред...
— Прежде скажите, — проскрипел иоллит, — вы остались довольны звеном забав этих... — Он что-то прожужжал. — Этих микри?
— Мы просто в восторге! — воскликнул академик, и любой психолог мог бы на его лице прочесть исключительную искренность.
— В таком случае вы свободны и можете следовать в свой дворец, — паря над Двамистыче, проскрипел иоллит. — Ну?! Быстрее!
Не мешкая, все двенадцать микри подпрыгнули на несколько метров, сделали головокружительные сальто и исчезли в открывшемся наверху отверстии, которое тут же затянулось пленкой.
— У них имеется свой дворец? — с удивлением спросил цитолог.
— А как же, — проскрипел иоллит. — Сферическое здание, чуть больше ста квадратных метров, не говоря уже о кубатуре!
— Ого, — улыбнулся Блаженный, — такая же санитарная норма, как и у нас, по девяти-десяти квадратных метров на душу.
— Чу-у-уточку меньше, — сказал иоллит. — В этом дворце живут четырнадцать тысяч двести сорок микри. С учетом перенаселенности на блистательной Иолле это недурно, поверьте мне.
— С ума сойти! — пробормотал астроботаник. — Вот уж влипли!
— Но как же... как же эти микри могут там поместиться? — удивился Филипп Иванович. — Это ведь физически невозможно!
— Зато возможно математически, — парировал иоллит и, подлетев почти вплотную к автогиду, что-то прожужжал ему. Раздалось такое же жужжание Ага. — Мы решили, — проскрипел иоллит, — позволить вам взглянуть, как размещаются микри. — Эм-дэ-эс-тэ подлетел к вогнутой стене и щупальцем дотронулся до какого-то черного кружочка.
В тот же миг стена осветилась, и эллипсовцы увидели на ней нечто необычное: огромный зал снизу доверху был набит телами микри — между ними еле виднелась прослойка воздуха не более трех-четырех сантиметров.
Микри находились в горизонтальном положении. Слышался ровный гул, напоминающий жужжание с присвистом.
— Что это за шум? — спросил астроботаник, не в силах оторваться от зрелища, которое могло довести до психоза любого человека.
— Болтают о всяких пустячках вроде, скажем, сальто или песенок. — И Эм-дэ-эс-тэ, подлетев к черному кружочку, выключил экран.
— Простите, — после тягостной паузы спросил академик, — а как они держатся — ведь там нет ни кроватей, ни нар, ни гамаков.