После своей торжественной речи микри, которого, оказывается, звали Пэ-кэ-эн-цэ (что означает Президент Координационного Научного Центра), объявил о награждении десяти ученых орденами, которые им пожаловал сам Гэ-эр-пэ в знак признания их выдающихся научных заслуг. Мне показалось, что в принципе это довольно логично — чествуют одного ученого, а награждают целую группу: достижения одиночки есть результат деятельности коллектива. — Кандзюба невинными глазами посмотрел на академика.
— Финита ля коммэдиа (представление окончено, итл.), да?! зловеще улыбнулся Гелий Михайлович.
— Отнюдь, — невозмутимо ответил доктор геологии. — Для меня представление только начиналось! После церемонии награждения я спросил микри, который вручил мне аппарат-переводчик, какая именно годовщина Вэ-хээн-вэ сегодня отмечается и какой из десяти ученых, получивших ордена, юбиляр.
«Как? — удивился микри. — Разве вы не поняли, что сегодня отмечается день рождения Вэ-хэ-эн-вэ, который, между прочим, находится в самом центре?» Я объяснил, что хочу знать, сколько лет исполнилось юбиляру. Мне показалось, что микри захихикал. «Сколько лет? — повторил он после небольшой паузы. — Вы ничего, оказывается, не поняли. Сегодня — день рождения, ясно? Вэ-хэ-эн-вэ появился на свет се-го-дня!» Вы понимаете, друзья, меня уже раздражал этот разговор, и я без обиняков заявил, что меня интересует точная дата рождения. «Ах, точная дата? — переспросил микри. — Так бы и сказали. Сейчас Вэ-хэ-эн-вэ ровно десять часов и семнадцать минут!» Я не мог произнести слова. Выходило, что весь этот шум был поднят в честь младенца! Но при чем тут корифеи науки? Я спросил микри, где же в таком случае находится новорожденный. «В самом центре, — уточнил он, — я уже вам говорил об этом — в самом центре стола, в золотой шкатулке!»
— Нонсенс, милостивый государь! — буркнул цитолог. — Нонсенс!
— Именно эта мысль мелькнула у меня. Я попросил объяснений. «Ордена, — сказал мне микри, — получили ученые, создавшие Вэ-хэ-эн-вэ. Его запрограммировали после девятисотлетней работы с генами. Понимаете, почти тысячелетие ученые трудились, чтобы вывести, создать Вэ-хэ-эн-вэ и быть абсолютно уверенными в его гениальности. Заметьте, — добавил микри, — даже на русском языке в слове «гениальность» есть что-то от гена!»
Никто из землян не проронил ни слова — все были потрясены.
Глава сороковая,
в которой земляне, едва опомнившись от нового сюрприза, предстают пред ясны очи самого Гэ-эр-пэ
Аг и Эм-дэ-вс-тэ появились так же мгновенно, как и исчезли. Влетев сквозь отверстие вверху сфероида, они приблизились к бывшим обитателям «Эллипса». Покружив с минуту над ними, Аг прозвенел:
— Я к вам, признаться, так привык, что расставаться неохота: увы, наступит этот миг, и, может быть, заплачет кто-то. Теперь же сообщить я рад сенсационнейшую весть — в честь вас готовится парад, участников его не счесть.
По приблизительным подсчетам, там тысяч десять — к ряду ряд. Нет, нет, не десять тысяч (что там!) — там двадцать тысяч, говорят! И кто б подумать мог (поди ты!), чтоб вас, посланников Земли, с таким почетом иоллиты встречать торжественно могли?! Ах, если мне бы самому бы хотя б в тысячелетье раз пропели бы такие трубы, какие будут петь для вас! Да, вы торжественно пройдете по золотой своей тропе, — не встретит так родная тетя, как встретит всех вас Гэ-эр-пэ!
— Спасибо на добром слове, — усмехнулся академик, — теперь мы сможем предъявить Гэ-эр-пэ свои претензии в личной беседе.
— Не рекомендую, — проскрипел иоллит, — это будет расценено как дерзость. Никаких претензий, только нижайшая просьба!
— А кукиш с маслом не хотите ли? — вскипел Гелий Михайлович. — Мы не нижайшие просители! Не обижайтесь, Аг, за случайную рифму!
— Я не обижусь, милый Аш, — прозвенел автогид, — но все ж возьму на карандаш. Коль не дойдет до рецидива, останетесь, быть может, живы, а если случай повторится прощай, Москва, прощай столица!
— Москва... столица... — повторил Алик; слезы брызнули из его глаз, и он закричал: — Отпустите нас домой!
— Соскучился, бедняга, — проскрипел Эм-дэ-эстэ. — Ничего, это скоро пройдет, у нас тут всё забывают, всё-всё и всех-всех.
Филипп Иванович быстро подошел к сыну и чтото зашептал. Паренек постепенно успокоился и кивнул головой.
Спустя несколько минут кавалькада землян с жужжащими летательными миниаппаратами уже проносилась над сферическими зданиями. Никто не мог заметить чтонибудь напоминающее небо — вверху не было ни облаков, ни тучек, ни дыма: лишь салатного цвета пленка светилась так, словно на нее давил невидимый луч гигантского прожектора. Земляне летели гуськом за Агом, а сзади следовал Эмдэ-эс-тэ. Прошло не более получаса, когда иоллит громко объявил: