— Хватит! — крикнул академик. — Только еще два вопроса по химии. — И он не без тревоги посмотрел на испуганные лица ученых. — Чем парадоксален протактиний? И что такое астат?
— Протактиний — один из немногих элементов, существование которых предсказано почти за полвека до открытия. Он дороже золота, но пока не имеет практического применения. Между прочим, это тот именно элемент номер девяносто один из таблицы Менделеева, который сам Дмитрий Иванович назвал экатанталом, когда он еще не был открыт. Период его полураспада равен тридцати пяти тысячам лет. Астат — элемент номер восемьдесят пять. В земной коре содержатся лишь тридцать граммов этого элемента. Известны двадцать изотопов астата. Достаточно, Гелий Михайлович?
— Достаточно! — механически повторил академик и обвел своих коллег блуждающим взглядом лунатика. — Теперь и умереть не страшно!
— Итак, сейчас вы убедились воочию, что такое цивилизация блистательной Иоллы, — с металлическим оттенком в голосе произнес Гэ-эр-пэ. — Если сын Филиппа Ивановича за такой короткий срок сумел стать всесторонним ученым, можете себе вообразить, чего достигли мы за миллионы лет процветания науки. Таким образом, вам ясно как божий день, что вы ничем не рискуете, оставаясь здесь навеки.
Глухой стон вырвался из груди землян, не считая, конечно, Молоткова, Серповского, Ташматова, Валетова и их двойников, которые по-прежнему стояли навытяжку с бессмысленными лицами манекенов.
Глава сорок пятая,
из которой можно сделать вывод, что
ГУСЛИ бывают разные
Когда земляне окончательно убедились в непреклонности Гэ-эр-пэ, решившего обречь их на бесконечные страдания, что послужило причиной исторгшегося из их груди стона, они услышали звуки, заставившие встрепенуться даже Филиппа Ивановича, который находился в состоянии особого уныния.
— Одноголовые четырехконечностные! — раздался чей-то незнакомый голос. — Вы получаете редкую возможность лицезреть гусли! Поздравляем с удивительной удачей — за последние двадцать тысяч лет ни один пришелец не сподобился столь высокой чести!
Более того, почти никто из обитателей блистательной Иоллы даже не подозревает, что гусли вообще существуют в природе! Досточтимому Агу предлагается по-прежнему быть у землян провожатым.
— Вы что-нибудь поняли? — шепнул академику доктор медицины.
— Насколько я успел сориентироваться, — негромко ответил Гелий Михайлович, — издевательства продолжаются. Нам сейчас, конечно, не хватает одного — взглянуть на гусли. В виде особой милости нам еще, быть может, покажут балалайку.
— Вы неисчерпаемы, — повернувшись к академику, вздохнул Кандзюба. — Именно сейчас так хочется балагурить!
— Балагурь не балагурь, не спастись от страшных бурь, — наигранно улыбнулся Гелий Михайлович. — Извините за рифму, досточтимый Аг! — И академик молитвенно воздел руки.
Между тем Аг и Эм-дэ-эс-шэ быстро приблизились к голове Гэ-эр-пэ, и все услышали непонятное жужжание.
Алик тоже ничего не понял, ибо в КПЗ его обучили всему, кроме языка иоллитов.
— Даже иолли... гм... иезуиты времен испанской инквизиции не смогли бы придумать ничего более гнусного, — горько усмехнулся астроботаник. — В канун изощренных пыток пригласить своих жертв на какой-то концерт гусляров!
— Удивительно, что здесь вообще имеются гусли, — заметил Алик. — Ведь на Иолле нет ничего деревянного, если не считать трофеев с нашего «Эллипса». Возможно, они изготовлены из какого-нибудь особого материала? Странно, однако в КПЗ не давали никаких намеков на существование этих гуслей. И почему именно сейчас...
— Я же говорю — это ультраиезуиты! — воскликнул астроботаник.
— Ах, строгий Хворостов, простите —сужденья ваши стоят грош! — неожиданно зазвенел Аг почти над самым ухом астроботаника, что заставило Петра Валериановича вздрогнуть. — Сейчас об ультраиезуите упомянули вы. И что ж? Совсем не зная сути дела, не понимая, что и как, грубите вы. Меня задела такая дерзость: не пустяк — бросать пустые обвиненья облыжно, фактам вопреки! Теперь себе, поверьте, день я. здесь места не найду с тоски.
— Извините, — смущенно пробормотал астроботаник, — я не хотел обидеть именно вас, но получается какая-то чепуха. Сначала нам объявили, что нас тут оставляют навеки для проведения, прямо скажем, варварских опытов.