Чимах намек понял. Поморщился:
– Я… не могу тебе этого сказать. Не нашего ума это дело.
Ну, это я и сам понимаю. Но не задать этот вопрос с моей стороны было бы странным. И почему «нашего»? Почему не «твоего»? Мне казалось, положение Чимаха, входящего аж в свиту одного из братьев Ма – достаточно высокое, чтобы подтвердить мне то, о чем я и так уже знаю.
– Хм. Тогда этот недостойный Гиафо может сделать некоторые предположения, которые досточтимый господин Чимах может не подтвердить, но может и не опровергнуть… если они хоть чуть-чуть соответствуют истине.
– Ну… попробуй.
Чимах даже не стал обращать внимания на то, что я снова «господинкаю». Или, напротив, понял, что я даю ему возможность сдать назад в вопросе протекции, не теряя лица.
– Когда были на позапрошлой неделе в Мацане, там слышали слухи о сватовстве кого-то из детей клана Шу к средней принцессе нашего клана, луноликой Джиао-Джу. Сватовство, наверно, приурочено к будущему фестивалю Золотой Листвы – традиционно сватовство назначают на этот день. А свадьбу тогда удобно играть в начале зимы, когда закончены не только все работы, но и приняты и описаны все припасы и собраны налоги. Делегация сватов направлялась в Мацан и зачем-то остановилась в Лисьих Лапках. Гостей… видимо, Лисьи Лапки не оказали должного гостеприимства гостям, из-за чего те изволили продемонстрировать свое неудовольствие… после того, что здесь устроили, гости продолжили путь в Мацан, где сообщили о… произошедшем. Чтобы оценить размер виры, в Лисьи Лапки прибыл достопочтенный господин Ма Шэнли. Все было так, господин Чимах?
Воцарилось молчание. Только ревело пламя погребального костра.
– Я… – выдавил из себя Чимах. – Не могу опровергнуть то, что ты сейчас сказал.
– Спасибо, господин Чимах! – Легко поклонился я.
– Имя тебе менять пора, Гиафо. Вейж. Будешь Лю Вейж. Хорошо звучит.
Детям здесь принято давать неблагозвучные, даже обидные и оскорбительные имена. Считается, что это отпугнет от них злых духов. А потом, когда вырастут, и поменять можно. У меня, когда я об этом обычае узнал, тут же появился вопрос – не отпугнет ли такое имя и добрых духов? Вопрос остался без ответа. Потому что у меня хватало ума его не озвучивать – слишком умным быть хорошо, но лучше, чтоб об этом никто лишний не знал. Я и так, с этим «дядей Чимахом», сильно рискую и подставляюсь.
Кстати, мое детское имя означает «смердящий». Но никого это не удивит и даже не вызовет насмешки – все так делают. Всего лишь намекает, что имярек – условно несовершеннолетний. Вот с детским именем рассекать взрослому – это повод для украдкого хи-хи, а так – все всё понимают.
А «Вейж», как нетрудно догадаться, «умник». И, чтоб два раза не вставать: мои сестры Цу – «шлюха», Мики – «какашка», а Хао – «сучка»… Такая вот у нас была семейка. Девичьего имени матери я не знаю – за подобный вопрос можно и по шее выхватить. И от нее, и от отца. Ибо неуважение к предкам! А с этим тут строго!
– И достал уже «господинкать»!
Итак, обещание протекции и покровительства в городе от дяди Чимаха осталось в силе. Это, конечно, плюс.
«Бедному сиротинушке собраться – лишь подпоясаться».
Если смотреть с официальной, так сказать, точки зрения, то я – и сиротинушка, и бедный. Если Чимах берет на себя роль моего покровителя, следовательно, моя версия о том, что «померли все» – принимается. И даже если он доложит кому-то о том, что не только Лю Гиафо выжил в деревне Лисьи Лапки (вообще-то обязан и должен это сделать) – официально теперь все жители деревни (кроме этого юного охотника) считаются погибшими. Потому что, чем больше погибших, те больше размер виры.
А, нет… уже и не бедный я «сиротинушка». У меня ж «золотой» доброго господина Ма теперь есть! Бешенные деньги по здешним ценам!
Договорившись с Чимахом о том, что по прибытию в Мацан, сразу же найду его, выпроводил будущего «куратора» из Лисьих Лапок. Он для виду поупирался, конечно. Даже предложил подбросить на своем грифоне. На что я возразил, что совсем уж без вещей, да еще и на зиму глядя, переезжать не хочу. И хорошо бы пожалеть крылышки бедной животинки, которой придется тащить такой груз до самого города.
Чимах улетел. И теперь улетел на самом деле – я лично контролировал процесс!
А я рванул на южную сторону деревни, к более-менее уцелевшим амбарам. Меня там сейчас ждут с огромным нетерпением!
– Что было потом?
Шепот – штука во многих случаях незаменимая. Не различишь ни пола говорящего, ни его возраста. Во всяком случае, сделать это крайне тяжело. Еще тяжелее потом идентифицировать человека по голосу. Об этом я еще из первого мира узнал из книжек нашего-всего-Юлиана-Семенова. Ну, а в этом мире данный факт подтвердила моя загадочная матушка… знавшая значительно больше того, что должна знать обычная супруга обычного охотника.