Моу исподтишка наблюдал за ним. На нем был новый фланелевый костюм, коричневые ботинки и белая рубашка с голубым в красную полоску галстуком. Этот парень, подумал с завистью Моу, выглядит как первокурсник из какого-нибудь шикарного колледжа, он и разговаривает также.
Он не мог быть старше, чем сам Моу: около двадцати двух – двадцати трех. Если бы не родимое пятно, он был бы достаточно красив, чтобы сниматься в кино, – решил Моу, – но с таким пятном далеко не уедешь.
– Сейгель объяснил тебе, зачем мы должны делать эту работу? – вдруг спросил Пит.
– Я его не спрашивал. Задашь ему такой вопрос, а потом иди и покупай себе новый комплект зубов. – Моу налил себе еще кофе. – Это обычная работа, понимаешь? Не о чем беспокоиться. Ты же знаешь, как это делается, правда?
– Да, я знаю, – ответил Пит и застывшее тяжелое выражение появилось на его лице.
Глядя как он стоит, уставившись на улицу, Моу почувствовал тревожное беспокойство. Этот парень может быть несговорчивым, – подумал он. – Он вроде психа. Когда Пит так смотрел, Моу не хотелось сидеть с ним в одной комнате.
Как раз в это время зазвонил телефон.
– Я возьму, – сказал Моу и бросился к аппарату.
Пит снова взглянул на фото. Он представил себе, какое у нее будет выражение лица, когда она увидит его. Живой взгляд потухнет у нее в глазах и сменится испуганным неприязненным взглядом, какой все девушки бросали на него, когда встречались с ним. Он почувствовал холодное жесткое клокотание внутри. От тоскливого бешенства кровь застучала в висках.
Одно время он убеждал себя не обращать внимания на внешность. Нужно заставить себя улыбаться и попытаться преодолеть первое впечатление, которое он производит на девушек. Но ему никогда не удавалось преодолеть первого впечатления: они не оставляли ему никаких шансов. Они смотрели на него, как будто он был каким-то уродом, вызывающим жалость, поспешно отводили взгляд в сторону и находили любой повод, лишь бы не стоять с ним лицом к лицу. Она тоже так сделает, а когда она это сделает, то он убьет ее.
Моу ворвался в комнату.
– Пошли! У нас ровно полчаса, чтобы добраться туда, сделать дело и смыться, а это на другом конце города.
Пит взял стопку журналов, проверил трехдюймовый острый как бритва стилет, висевший под пиджаком, и побежал следом за Моу по грязным ступенькам на улицу, где у обочины стоял древний “паккард”. Хотя машина и выглядела старой, двигатель был почти новый, благодаря уходу Моу, и они ринулись с места с такой бешеной скоростью, которая всегда удивляла Пита.
– Вот что мы сделаем, – сказал Моу. – Я останусь с этим драндулетом и не буду выключать двигатель. Ты пойдешь и позвонишь. Если она подойдет к двери, разыграй эту комедию с журналами и добейся, чтобы она пригласила тебя войти. Если откроет кто-то другой, попроси позвать мисс Колеман. Понятно? Останься с ней один на один. Разыграй из себя ягненка или что-нибудь в этом духе. Понял? Потом врежь ей. Бей посильнее, и она не пикнет. Потом бегом возвращайся к машине. Мы удерем до перекрестка Уилкока и 15 улицы и бросим этот драндулет. Датч подберет нас и привезет в клуб. Мы садимся на быстроходный катер до Рейд Кей, а потом самолетом на Кубу.
– Ладно, – раздраженно сказал Пит, – я давно уже это знаю наизусть.
– Я тоже, но повторить лишний раз никогда не мешает. Самое трудное будет добраться до клуба. Если мы доберемся до него, тогда все в ажуре. Куба! Послушай. Ты был когда-нибудь на Кубе? Я видел фильмы. Потрясающе. А женщины!… – Он сложил свои тонкие губы и пронзительно свистнул. – Ну, приятель! Подожди только, пока я окажусь среди этих коричневых голубушек.
Пит ничего не ответил. Он почти не слушал Моу. Он подумал о том, что наконец-то подходит к решающему моменту в своей жизни. Вот уже несколько месяцев он думал о том, что ему придется отобрать у кого-то жизнь, поступить с кем-то хуже, чем природа поступила с ним, и он чувствовал, как внутри сжимается холодный узел.
– Вот эта улица, – сказал Моу после пяти минут езды. – Леннокс-авеню. Она здесь у некоей Банти Бойд. Пусть тебя это не смущает. Будет мешать, убей и ее. Он сбросил скорость и повел машину вдоль длинного ряда четырехэтажных домов. – Вон там, через дорогу.
Он развернулся и остановил машину на другой стороне улицы.
– Третий дом отсюда. Я подожду здесь. Как только ты выйдешь, я подъеду к тебе.
Пит взял свои журналы, открыл дверцу и вышел. Он чувствовал тошноту. Руки стали холодными, как лед.
– Ну, как ты? В порядке? – спросил Моу, глядя на него из автомобиля. – Это важно, Пит.
– В порядке, – ответил он и посмотрел на свои часы. Было тридцать две минуты одиннадцатого. У него еще оставалась двадцать одна минута на то, чтобы выполнить работу и смыться.
Он быстро пошел к дому, стараясь ни о чем не думать. Все будет в порядке, – говорил он себе. Когда он увидит ее подозрительный взгляд, тогда ему будет даже приятнее сделать то, ради чего он пришел.
Когда он шел вверх по тропинке, которая шла между двумя газонами, занавеска одного из окон на первом этаже двинулась. Он взошел по ступенькам, ведущим к парадной двери. Там было четыре таблички с фамилиями и четыре звонка возле них. Он прочел их. Квартира Бойд была на втором этаже. Внезапно он почувствовал, что за ним следят, и, обернувшись, увидел, как занавеска на первом этаже быстро стала на место. Неясная мужская тень вырисовывалась за ней.
Пит нажал кнопку звонка квартиры Бойд, открыл парадную дверь, прошел через маленький холл и поднялся по лестнице. Дойдя до второго этажа, он услышал передаваемую по радио джазовую музыку, и остановился на лестничной площадке. В этот момент дверь квартиры открылась.
Он почувствовал, как во рту у него пересохло и застучало сердце. Девушка со светлыми волосами и лицом, какие рисуют на шоколадных этикетках, улыбаясь вышла на площадку. Стоило ей разглядеть его лицо, как она внезапно замерла. Взгляд, который он ожидал, сразу появился в ее глазах, и тогда он понял, что решится на все. Он почувствовал внутри себя растущую злобу, от которой перехватило дыхание.
Он заставил себя улыбнуться и сказал спокойным мягким голосом:
– Скажите, пожалуйста, мисс Колеман дома?
– Вы пришли к Фрэнси? – спросила девушка. – О! Значит вы и есть Берт Стивенс? Сейчас она выйдет. Подождите минуточку.
Она повернулась на каблуках и побежала в квартиру, прежде чем он смог заговорить.
Он стоял, ожидая, держа руку под пиджаком, обхватив пластмассовую ручку стилета. Если бы она вышла на площадку, он, смог бы сделать это сразу. Это было бы даже легче и безопаснее, нежели делать это в квартире, где вторая девушка могла не дать ему возможности остаться с ней наедине. Холодная злость и непреодолимое желание причинить другому боль охватила его.
Сквозь полуоткрытую дверь он слышал голос Банти, которая шептала:
– Как он ужасен! Ты не можешь идти с ним, Фрэнси! Ты просто не можешь!
Он ждал, его сердце стучало, кровь приливала к вискам. Но вот дверь снова открылась и на залитую солнцем площадку вышла девушка.
Казалось, будто она сошла с фотографии, только оказалась меньше ростом, чем он ожидал. У нее была прекрасная фигурка, которую не могло скрыть даже грубое голубое льняное платье. Темные каштановые волосы лежали на плечах. Улыбка у нее была такая яркая и искренняя, и глаза глядели так, как в тот момент, когда он впервые увидел ее фотографию.
Ее свежая молодая красота парализовала его, и он ожидал исчезновения ее улыбки и появления презрительного взгляда. Его пальцы сжали стилет.
Но улыбка не исчезла, радость освещала ее лицо, казалось, она действительно счастлива, что видит его.
Он стоял и смотрел на нее, ждал исчезновения улыбки и не верил, что этого не произойдет.
– Вы, должно быть, Берт, – сказала она, подходя ближе и протягивая руку. – Терри сказал, что вы хотите поехать вместо него. Это очень мило с вашей стороны. Я бы пропала, если бы вы не пришли.
Его рука скользнула из-под пиджака, оставив стилет. Он почувствовал, как ее холодные пальцы оказались в его руке. Он взглянул на нее, ожидая исчезновения улыбки, и вдруг, пораженный, понял, что чувства ужаса в ее глазах не будет.