– Но он же не допустит, этого! – воскликнула Фрэнсис. – Мистер Конрад уверил меня, что эти полицейские неподкупны.
– Да, меня он тоже уверял, но я не доверяю даже ему. Он сам может быть одним из тех, кто продаст меня.
– Ну, это уже абсолютная чепуха, – резко сказала она. – Я в это никогда не поверю. Вы позволяете вашему воображению заводить вас далеко.
– Когда я умру, – спокойно сказал Пит, – вспомните, пожалуйста, что я вам говорил. И, пожалуйста, помните еще, что у вас есть только одна возможность выжить – ничего не говорить. Если Конрад убедит вас рассказать ему то, что он хочет узнать, никакая сила на земле не сможет вас спасти. Пожалуйста, помните это. Ничего не спасет вас, понимаете? Организация никогда не позволит вам добраться до комнаты для свидетелей. Не говорите ничего, не признавайтесь ни в чем, и тогда, может быть, Маурер поверит, что вы ничего не знаете, и вам удастся выжить. Это ваш единственный шанс. Пожалуйста, помните это.
– Да, конечно, – успокаивающе сказала она. – Но вы не собирайтесь умирать. Вы не должны так думать. Пит внезапно вскочил.
– Вы увидите, – сказал он. – Время идет. Еще одно я хочу вам сказать: вы были единственной девушкой, которая была добра ко мне, и я полюбил вас за это. Вы дали мне больше счастья за то короткое время, что мы были вместе, чем я имел за всю свою жизнь.
Пока он это говорил, на лужайке появился Конрад и пошел по направлению к ним. Пит резко повернулся и быстро пошел к дому. Трое его охранников направились вслед за ним. К тому времени, как он подошел ко входу в дом, они уже сидели у него на пятках.
Фрэнси осталась сидеть, провожая глазами Вайнера. Лицо ее немного побледнело, в глазах появилась тревога. Она даже не взглянула на подошедшего Конрада.
– Что случилось, мисс Колеман? – спросил он. – Вы выглядите встревоженной.
Она подняла на него глаза.
– Он не верит, что он здесь в безопасности.
– Я знаю, – Конрад сел рядом и закурил сигарету. – Он вообще нервный тип. Но после того, как он проведет здесь несколько недель, он поймет, насколько здесь безопасно. А пока он слишком убежден, что Маурер всемогущ. Но вы не беспокойтесь о нем. У него будет все в порядке.
Фрэнси с благодарностью посмотрела на него. Его спокойный голос придал ей уверенности.
– Со мной тоже ничего не случится?
Конрад улыбнулся.
– Ну, конечно, но с вами у меня особая проблема. Я не могу вас больше здесь держать. Я должен буду скоро подумать, что делать с вами. – Он нахмурившись смотрел на свои руки. – Решением вашей проблемы, так же как и Вайнера, может быть только арест Маурера. Как только я засажу его за решетку, вы оба становитесь свидетелями, и я держу вас и охраняю до суда. После того, как Маурер будет осужден, я смогу устроить для вас поездку в Европу, пока все не стихнет. Потом вы сможете вернуться и снова начать жизнь в полной безопасности. Но я не могу выдвинуть обвинения против Маурера, пока вы не дадите против него показаний.
Он увидел, как она сразу же вся напряглась.
– У меня есть подозрение, что вы видели его в Тупике, – продолжал он, прежде чем она смогла заговорить. – Я верю, что у вас есть личные причины, и очень веские, чтобы избегать нежелательной рекламы на суде. Не можем ли мы это обсудить? Не могли бы вы довериться мне и позволить мне помочь вам?
Она ничего не ответила.
– Смотрите, – продолжал он спокойно, – мы здесь одни. Никто не сможет услышать, о чем мы говорим. Свидетелей нет. Неужели вы не можете мне довериться? Забудьте про то, что я офицер полиции. Давайте поговорим по-дружески. Кладите карты на стол и позвольте мне посоветовать вам. Даю вам честное слово, что не использую ничего из того, что вы мне расскажете, без вашего разрешения. Я не могу быть еще честнее.
Конрад видел, что она колеблется, и он начал надеяться, что наконец-то он добьется успеха.
Но Фрэнси думала о том, что только что говорил ей Пит:
“…ни за что не признавайтесь, что видели его там ни мне, ни Конраду, ни кому-либо другому, хоть отцу с матерью. Вы никогда не должны признаваться, что видели его, даже самой себе! Только в этом случае у вас останется шанс остаться в живых. Не много шансов, а все же шанс. Поймите, если вы позволите Конраду убедить вас признаться, если, конечно, вы вообще знаете что-либо, тогда никакая сила на свете не сможет вас спасти!”
Она решительно поднялась.
– Мне нечего вам рассказать. Если вы не возражаете, я пойду к себе. На солнце слишком жарко.
Она повернулась к нему спиной и, не оборачиваясь, быстро пошла в дом. Конрад смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью, все более наполняясь бессильным отчаянием.
Глава 8
Долорес чувствовала, что мысли Головича где-то блуждали. Он был не так рад видеть ее, как, казалось, должен был быть рад. Она выбрала низкое кресло и села в него, умышленно выждав время, чтобы одернуть юбку. Она увидела, что его глаза метнулись к ее коленям, и позволила им некоторое время полюбоваться, прежде чем закрыла их рукой.
– Ну, есть что-нибудь от Джека? Голович покачал головой.
– Ничего.
Он согнул широкую спину и думал, а не опасно ли будет подойти к ней и поцеловать ее. Но он не знал, где находился Сейгель, и боялся, что тот может неожиданно войти. С сожалением он решил остаться на месте.
– Я хочу, чтобы он дал знать о себе. Мне не нравится такое положение, когда я не знаю, где он.
– Но вы действуете очень хорошо, не так ли, Эйб? – спросила она задумчиво, глядя на него. – Ты не волнуешься?
– Конечно, волнуюсь, – резко сказал он. – А кто бы не волновался? Даже Джек забеспокоился бы, имея все это на руках. Если бы только добраться до этой девчонки!
Долорес быстро решила, что она не хочет слышать ни о девчонке, ни о планах Головича. Чем меньше она будет знать, тем меньше опасности, если Голович совершит ошибку.
– Ну, не волнуйся, – сказала она. – Я уверена, ты все уладишь, дорогой:
– Она положила ногу на ногу. – Я только пришла узнать, нет ли вестей от Джека. – Она открыла сумочку, заглянула в нее и нахмурилась. – У меня, кажется, мало денег. Джек не говорил тебе обо мне?
Голович покачал головой.
– Нет, не говорил. Я думаю, он забыл, но мы все уладим, Долли. Сколько тебе нужно?
– Это будут твои деньги? – Она смотрела на него, широко открыв волнующие глаза. – Я не знаю, могу ли я позволить тебе…
– Ну, Долли, давай без глупостей. – Он вынул бумажник и положил на стол пачку банкнот. – Пять сотен хватит?
– Конечно. – Она поднялась и подошла к столу. – Эйб, дорогой, ты так мил со мной. Я не знаю, что бы я делала без тебя.
Он ощутил исходящий от нее тонкий аромат духов и почувствовал, как во рту стало сухо от возникновения желания. Когда она наклонилась, он увидел ее грудь, колыхавшуюся под мягкой тканью ее платья.
Он наполовину поднялся на ноги, лицо его налилось кровью, глаза заблестели, но в этот момент открылась дверь и вошли Сейгель с Феррари.
Долорес взяла банкноты и положила их в свою сумочку. Она даже не обернулась. Ее лицо было спокойно, глаза смеялись, видя как Голович пытается контролировать свои чувства.
– Прошу прощения, – сказал Сейгель, – я не знал, что вы заняты.
– Я уже ухожу, – сказала Долорес. – Она повернулась к ним и улыбнулась. Ее глаза столкнулись со взглядом глубоко посаженных глаз, и улыбка ее погасла.
– Мне нужно было только немного денег. – Никогда в жизни она ни перед кем не смущалась, но страшный взгляд этого карлика, который, казалось, глазами раздевал ее, был пугающим.
– Входите, входите, – сказал Голович, стараясь говорить радушно. – О'кей, Долли. Если тебе еще что-нибудь понадобится, обращайся ко мне, пока не вернется Джек… ”
Долорес кивнула и пошла к двери. Она должна была пройти мимо Феррари, но инстинктивно сделала полукруг, чтобы обойти его.
Феррари еще раз окинул ее оценивающим взглядом. Его глаза задержались на ее длинных ногах, затем он потер пальцем нос.