– Выглядит не очень приятно, – говорит Рейн.
Я с трудом киваю в ответ. Это уже шестая безуспешная попытка. Лаклан постоянно изменял мою ДНК в лаборатории проекта «Заратустра», но это никогда не причиняло мне такой боли. Ему даже удалось полностью изменить мое тело и превратить в Катарину. И на ней не было и кусочка кожи другого цвета. Так почему же эти клетки не хотят меня слушаться? Я не понимаю.
Что я за кодировщик, если не могу разобраться даже с собственной ДНК?
– Руз вернулся, – еле слышно бормочет Рейн.
Я оглядываюсь через плечо и вижу, как распахивается дверь в лабораторию.
– Неужели ему больше нечем заняться, кроме как постоянно проверять меня?
Рейн прячет планшет в карман.
– Видимо, нет.
– Опять занимаешься своим лицом, Цзюнь Бэй? – входя в лабораторию, спрашивает Руз.
Он на несколько лет старше меня, его кожу украшают серебристые линии электрических схем, а глаза – импланты, замена тем, что он потерял в детстве. Руз стал новым лидером Энтропии после смерти Регины, но мне до сих пор непонятно, почему люди выбрали его.
Я прилетела сюда в надежде, что жители города поддержат меня, но оказалось, что у них совершенно другая иерархия по сравнению с «Картаксом». Несмотря на то, что я привезла с собой «Нулевой код» и пообещала бессмертие, они выбрали Руза, потому что тот давно живет здесь. Он убедил генхакеров, что те должны сосредоточиться на защите – границах, постах охраны и патрулях – вместо непроверенного фрагмента кода. И их не убедили мои слова, что «Картакс» признает поражение только в том случае, если столкнется с чем-то новым… и мощным.
Когда я создала «Нулевой код», то выбрала это название не только потому, что он затрагивает фундаментные основы. Он нечто большее. «Панацея». Программа, которая позволит нам изменять наш разум так же легко, как и ДНК. Он станет самым важным кодом в жизни, вот только пока ему не хватает одного последнего, решающего фрагмента. Но никто здесь не заинтересован в том, чтобы помочь мне его дописать.
– Я думала, ты проверяешь периметр города. – Говорю я Рузу.
Из близлежащего лагеря генхакеров поступили сообщения о налетах. Все нервничают после атаки «Картакса» на живущих на поверхности и провала памяти на несколько месяцев.
Никто не знает, что это я стерла воспоминания, и пусть так остается впредь.
– Патруль ничего не заметил, – говорит Руз. – Я думал, ты сосредоточилась на кодировке системы обороны города.
Я закатываю глаза:
– Единственные, кто может на нас напасть, это люди «Картакса», но даже мне сложно придумать что-то способное остановить их.
Как только последнее слово срывается с моих губ, вдалеке раздается выстрел, а за ним следует грохот.
Руз хмурится, пересекает комнату и внимательно всматривается в происходящее за окном вместе со мной.
– Очень похоже на взрыв бомбы, – говорю я, осматривая улицы и пытаясь заметить хоть какое-то движение за покрывалом черных перьев.
– Согласен, – говорит Руз. – Но это вполне могут быть проделки тех, кому нечем заняться…
Он замолкает, когда раздается еще один выстрел, после которого вокруг одного из входов в тоннели в воздух взлетают перья. На улицу с криком выбегает женщина в окровавленной одежде. Руз напрягается, не сводя с нее взгляда.
– Похоже, нам действительно нужна хорошая система защиты, – говорю я. – Кажется, на нас напали. Пойдем.
Я бегу к двери. Не знаю, кто атаковал ту женщину, но за этим вполне мог стоять «Картакс». И хотя не видно ни грузовиков, ни «Комоксов», они вполне могли отправить сюда беспилотники-невидимки, чтобы найти нас. Они уже удерживали несколько сотен хакеров Энтропии, похитив их во время запуска протокола «Всемирный потоп». Так что я бы не удивилась, если бы они пришли за мной.
Схватив кобуру с вешалки у двери, я натягиваю ее и несусь вниз по ступеням. Они дубовые и проросли прямо из ростков в бетонных стенах, так что на некоторых из них встречаются листики и ветки. Чтобы оказаться на улице, предстоит преодолеть всего четыре этажа, но даже от этой нагрузки перед глазами вспыхивает предупреждение. Программы, исцеляющие щеку, съели большую часть оставшихся калорий, к тому же я давно не спала как следует. Так что сейчас не самое подходящее время, чтобы ввязываться в драку.
– Бежим к восточному входу в тоннели, – догнав меня, говорит Руз. Его глаза слегка стекленеют. – Там незваные гости. И, кажется, пострадал кто-то из наших.
– Поняла, – отзываюсь я, после чего преодолеваю последний пролет и выскакиваю на улицу через главную дверь.