Этот русский рок-н-ролл
Этот русский рок-н-ролл. Часть первая, донецкая.
Этот русский рок-н-ролл
Пролог
Владивосток. 2026 год.
Два санитара везли каталку с телом по больничному коридору. Головой вперёд. Колёса каталки рокотали и булькали, словно американский мотоцикл. А тело лежало на спине и смотрело в проплывающий потолок. Серая плитка... серая плитка... серая плитка. Коридор был шириной на восемь подвесных плит. Восемь клеток. Если располовинить серые клетки чёрными, то можно сыграть в шахматы. Это всегда помогало. Белая пешка e2-e4. Чёрная пешка e7-e5. Белый конь g1-f3 и понеслось... Открытый дебют. Быстрая яркая игра, как быстрая постель. Никакого вялого петтинга! Думай о шахматах, не фокусируйся на боли!
- Всё в порядке? - лицо санитара в мятой маске нависло на правом фланге, возле коня.
- Живой... - промямлил он каким-то шершавым, тараканьим голосом.
А почему это я о себе в третьем лице? Потому.
Плиты на потолке закончились и колёса каталки передали привет его затылку, споткнувшись на пороге очередной двери. Санитары засуетились, разворачивая тело в Т-образном тупике.
- Давай тот край налево, потом назад, потом ещё, в два подхода пройдем, - у второй маски тоже был голос.
- И что, ногами вперёд?
- Да тут десять метров до поворота...
- Моя смена - мои правила.
После поворота свет с потолка стал холоднее, потянуло кипячёным воздухом. Санитары остановились, бульканье колёс тоже.
- Всё, дальше не наш участок, - иронично подытожила первая маска.
Лежащий на каталке промычал что-то в ответ, изобразив улыбку. Его тело было парализовано, шея не поворачивалась. Но там, за закрытыми дверями операционной, были слышны бодрые голоса и музыка из динамика. Jefferson airplane. Somebody to love. Что ж, хороший вкус - уже неплохо...
Tears are running down and down and down your breast
Маски... Маски... Маски...
Улыбки подо льдом!
And your friends, baby
They treat you like a guest
Не вол-нуй-ся, мальчи-ик
И помни об одном!
Don't you want somebody to love
Ты же и-щешь свой Ва-ви-ло-он!
Don't you need somebody to love
Ты най-дешь свой Ва-а-ви-ло-он!
Wouldn't you love somebody to love
Где-то ждёт те-бя Ва-ви-ло-он!
- Сколько пальцев? - хрупкая женщина-анестезиолог подняла свою тонкую руку. - Не спать! Будет интересно!
Ещё бы! Такое приключение! С возвратом, на грани передоза!
Наконец, из затенённого угла операционной, появился Мастер. Он подмигнул телу, неторопливо разминая усталые от перчаток пальцы.
You better find somebody to love...
Love... Love…
Всё, я поплыл. Зафиксированный читатель в анестезии не нуждается...
Если бы мент продолжил писать пролог.
15 июня 2019 года. 23:40
Донецк. Объездная дорога.
Человек с порочным лицом ехал за рулём BMW x6. Его что-то раздражало. Он нервно поправил пухлой рукой зеркало заднего вида и несколько раз бросил туда взгляд.
- Куда ты, короста..., - с ожесточением процедил он, нажимая педаль акселератора.
Стрелка тахометра коснулась красной зоны, BMW взревел и начал отрываться от автомобиля ГАЗ-24, который неотступно следовал за ним на расстоянии 60 метров. Руки водителя «Волги» провели манипуляции с дополнительным навесным оборудованием и салон наполнился нитрометановым грохотом драгстера, а самого водителя вдавило в кресло чудовищным ускорением. Когда до бампера BMW оставалось не больше 15 метров, он нажал чёрную кнопку в центре монтажной панели, прошептав одними губами: «Ибо нехуй».
У человека с порочным лицом закатились глаза, его тело дёрнулось в короткой конвульсии и безжизненно упало на рулевую колонку. BMW потащило вправо. Потом, словно споткнувшись на трамплине, автомобиль подпрыгнул, исполнил сложный кувырок и деликатно зарылся в пашне, подняв огромное облако ночной пыли. Всё это было видно в зеркале «двадцать четвёрки», быстро теряющей скорость. Рёв перешёл в вой, потом в стон. Потом форсаж чихнул последним хлопком, воздух стал мягким и Волга, заурчав номинальными оборотами, съехала на грунтовую дорогу...