И милых жен лобзаний не достоин."
- Нууу, Александр Сергеевич... Не грузи! Чем вату катать, давай-ка друг по паре "мух" пропустим!
На столе, в серёдке битого стекла, игриво бликанул недопитый штоф "Особой". По стеночке, по стеночке, осторожно топая босыми пятками, добрался он до кожаного стула. Широкоформатный экран светился серой пустотой: база "Виновен" без единой строчки...
***
Незнакомые, напряженные лица пристально глядели в объективы. Восемь пар глаз по-птичьи моргали над потными ртами. Виртуальный сходняк абсолютных бугров. Вершителей даже не судеб (у них другой масштаб) - архитекторов истории, мать её! Тех, кто над игрой, кто дёргает за нитки президентов, политиков и прочих публичных высшей лиги. Краплёные тузы обозначили кровную масть козырной, а там... Шут их знает! Ясно одно: планетарные тёрки закипели форматом Россия-Америка. Представители последних выкатили предъяву московским. Те пошли в отказ. Слово за слово, ляля-тополя... Учтивые дебаты быстро скатились в базар-вокзал. Мониторы же, как бумага, терпели всё.
- Хватит! Ваш агент - ваш интерес! И судя по результатам... У кого-то, с вашей стороны работает программа по уничтожению порядка, формируемого последние семьдесят лет! Да, с вашей стороны! В Москве - тишь да благодать, у нас – коллапс, - пунцовый дедушка на фоне кабинета в колониальном стиле сотрясал папкой. - Вот! Полторы сотни корпораций. Советы директоров, инвесторы, наблюдатели... Их нет! Исполнители с ключевых направлений мертвы! Половина конгресса, муниципалитеты, оперативный штаб ВМС. Это хуже, чем объявление войны!
- Послушайте, Мэйсон...
- Называйте меня сэр! - трухлявый дед переходил на визг.
- Хорошо, хорошо... Сэр, - человек с перекроенной рязанской пачей спешно глотнул. - Этот эээ... Радикал... Террорист, которого вы называете агентом, такой же наш, как и ваш. И не надо пугать папкой, сэр! Мы тоже ознакомлены с материалами. Да, русскоязычный. Да, бывший. Ну а гражданство-то кто ему дал? Кто позволил подняться? Не вы ли? А кто нашёл? Кто угадал вашего гражданина и разобрал его методы? Неужто опять вы?! Мда... Теперь, что касается интереса. Стабильность - вот наш интерес! А что имеем? Обрушение, стагнация, кризис. Что же, по-вашему, мы сами себе в ногу стреляли? Напротив! Упреждая ваше нетерпение, пытались... Дипломатично пытались вразумить партнёра. Удержать, упредить ошибку. Но нет! Кого-то с ВАШЕЙ стороны не устроила динамика естественных процессов. Оставалось-то всего ничего! Одно поколение, двадцать пять лет! И к чему было спешить? Зачем править то, что и так работало?! Ведь работало же!!! Ладно вирусы! Тихие страхи, покой. Да и жили бы все в пределе иллюзий. Своим ходом год за годом, старое сошло бы на нет, замерло-умерло. Новое время, новый порядок, новые мозги...
- Так бы и было! - джентльмен с мягкими щеками перебил "московита". - Всё по плану, если бы не вы! Кто уверял, что всё будет по-прежнему после Мюнхена? У кого традиция долго запрягать? Почему не вмешались? Это же ваша зона, ваша ответственность! Мы были вынуждены...
- Вы только хуже сделали! Война - лучшая прививка для русских. То, что заставляет их выползти из норы, проснуться! Они и проснулись. А ведь совсем чуть-чуть оставалось, мизер, чуть-чуть!!! Не дали спокойно усохнуть прежнему, взбаламутили болото! Теперь в своих просчётах нас обвиняете! - скуластый монголоид не выдержал, закурив перед камерой. - Может, вернёмся к насущным задачам? Что с этим, с Дубровским?
- Он исчез. Похоронил жену, бросил всё и сбежал. Недвижимость, фирмы, активы - всё бросил. Лаборатория уничтожена, не восстановить. Карточные счета молчат, по безналу не расплачивался. Весь его гараж на месте, иной транспорт не заказывал, ушёл ногами. Партнёры молчат и, похоже, ничего не знают.
- А их крепко спросили?
- Не сомневайтесь. Вот только беда в том, что его партнёры - макаронники. Ещё те. Глухо... Русские тоже.
- Опять русские?
- Он других не брал. Теперь половина в бегах, половина на подписке. Федералы ими занимаются.
- А какая программа на нём?
- Интерпол. Подняли на ноги всех. Ищут. Надеюсь, в России тоже ждут.
- Само собой.
***
Индеец бежал.
"Не опять, а снова".
Налегке бежал: брезентовый рюкзак, Булька да переноска. В рюкзаке сто восемьдесят тысяч кэша - всё, что был дома, добрый "тормозок", собачий корм, вода, вискарь, пять пачек сигарет. Ксивы, ПМ и якутский нож рассовал по внутренним карманам походной жилетки. Вначале хотел было ехать на любимом байке - к его багажнику надёжно крепилась переноска, но потом передумал и отправился пешком. Уже за городом тормозил дальнобоев, петлял по трассам и между, путая след. Назвать это автостопом... Ну какой же это автостоп, если платил? По правде говоря, далеко не все подбирали его из-за денег, люди разные. Некоторые мужики приходили в восторг, завидя бульдожку: восторженно свистели, гладили, сияли зубами, благодушно лыбясь хиппарю. Но от кэша не отказывались. Игнат заранее приберёг мелкие купюры для подобного. Покупая Бульке еду, сам перешёл на простой человечий корм, однако вместо прежней студенческой лёгкости в животе поселился кирпич. То, что желудок легко переваривал в прошлом, падало подбрюшным грузом ныне. Тяжко... Будто свинцом пропитало всё его тело. Или же тело с чужого похмелья. Того самого. Будто бы сломался: ходил - спотыкался, маялся неловкими руками, даже дышал осторожно. Да ещё застёжки, будь они неладны: со шнурками кое-как справлялся, а вот с прочим... Силы иссякли, капля за каплей. Но не сдавался Игнат, переставляя онемевшие ноги, раскачивался точно пьяный. Забывался в сумерках, ночуя, где придётся. Пару раз линял от копов: мотал по хамырям да тропам, удачно винтил. Отсиживался в берлогах, уходил с рассветом. И носило его, как осенний листок. Он менял города, он менял имена. Русское имя плодило беду, а потому пришлось побыть Айзеком, Арчи и Стивом. Ковылял по трассе, поднимал руку, ехал, снова ковылял. Изгой... Нью-Джерси, Оклахома, Орегон. Да только где бродяге приют? В городах опасно, реднеки сдадут, а мексиканская граница - вообще не вариант. Вот и решил Индеец двинуть на Аляску. Белое безмолвие... Годится. Людей по пальцам перечесть - два на версту, а те, что есть... На северах пи*деть не любят. Впереди ждала глушь, за спиной пылали мосты, разжигая доселе незнамое для янки пламя: в Америке занялась новорожденная Смута – в девичестве, в замужестве - Революция.