- Ярусника? - лежащий захлопал воспалёнными веками.
- Да, промысловое судно. Российское.
- А собака? Она... Вы нашли её?
- Бульдожка? Лучше всех! - мариман улыбался мясистыми губами. - Уписывает лосося за двоих! Ну что там? - бросил он белому халату.
- Порядок. Будет жить.
- Вот и славно..., - рука в кителе пододвинула стул. - Тогда коротко и по делу. Кузьмич, пойди покури.
- Уже ушёл, воркуйте без меня, - фельдшер глянул на часы и с лёгким сердцем умотал в столовку, подошло время обеда.
- Значится так…, - капитан подождал пока стихнут шаги и продолжил, глядя на спасённого, - у нас будет несколько минут. Твои документы я видел. Видел также и гидромешок, доверху набитый наличкой. Его забрали с буксира вместе с бульдожкой. О нём знаю только я, старпом и его зять, который нашёл этот... мешок. У меня два вопроса: кто ты такой и что за бабки?
***
- Сегодня стряпаешь ты, обедаешь один, без меня. Буду готовиться, - Ашкий перебирал каштановые чётки.
- Это к чему же? - удивлённый братец бросил молоть муку.
- Не вникай раньше времени, сам всё увидишь. Заодно поможешь.
- Ничего я готовить не буду, на меня лепёшек хватит. Давай, развлеки меня...
- Не сейчас. Вечером... Вернусь - продолжим.
Не сказав больше ни слова, шаман ушёл, прихватив с собой только маисовую трубку, спички и траву. Полдня просидел, скрестив ноги в тени каньона, курил, бормотал, смеялся чему-то. Вернулся на закате молчуном, к еде не притронулся, жестами показывая, что не может или не должен говорить. Когда же стемнело и цикады растеяли трескотню, появился перед Нижони в полном боевом облачении: перья, бахрома, паук в пеньковой петле и бубен. За поясом поблёскивал длинный кинжал. К нему шаман прикасался два раза в год. И вот сейчас...
- Идём, пора. Набери два ведра воды, - Ашкий подтягивал кожу на бубне.
- А это на х*ена?
- Могу зайти слишком далеко. Перевернёшь на спину, отольёшь водой, если что.
- Ух ты! - Нижони присвистнул. - Поделишься по-братски?
- Уверен? Седым не страшно? - шаман с укоризной глянул на младшего. - Мне нужно передать русского индейца, теперь он не наш контроль. В конце я выпью трудную воду.
- Это спирт? - Нижони ухмыльнулся.
- Ещё труднее.
***
Игнат поведал мариману с именем Рома красивую легенду, в которую легко поверить. По ней он, компьютерщик-ломарь, умыкнул изрядное бабло у московских бобров, бежал в Штаты, хоронился, но его нашли. Загнали на Аляску, траванули. Пришлось валить на развалюхе, времени и денег оставалось впритык. А дальше капитан знает: услышали маяк во время бури - нашли, подняли, спасают. Конечно, от былого лавэ в прежнем количестве и запах унесло, но даже из этой малости половину он готов передать в корабельный общак. Капитан, парняга ни разу не святой, носивший на плечах глупую ходку за гоп-стоп ещё по малолетке, впечатлился таким подходом. А когда засёк индейца на плече Игната, начал по-старинке фильтровать слова. В общем, смотрящий по судну и спасённый не то, чтобы закорешились, но прониклись обоюдным уважением. Игривая бульдожка с бездонными глазами быстро зазвездилась, обретя статус общей любимицы: команда нежила Бульку заботой и крабами по любому поводу. Только идиллии не вышло: после удара во время шторма Индеец так и не смог подняться на ноги, лежал беспомощным бревном... Чуя близкие титры, он даже обрадовался, просил Рому-капитана помочь ему найти место, где можно было бы зажмуриться в тишине и без погони. Рома подкинул идею зайти на Шантары: там, на острове Прокофьева, много лет бедует смотрителем его приятель Вася-отшельник, он же Вася-Айн. "Удивительный босяк не от мира сего", - капитан улыбался, поминая простецкое имя.
- Там что, никого больше нет?
- А зачем? Там и раньше-то никого не было, даже при Союзе. Сейчас и подавно. Вася царюет в одиночку, метеоролог-сторож. Это что-то вроде губернатора острова. Раз в квартал прилетает вертолёт, привозит припасы. Как повезёт... У Шантар течения подлые, не зная карты бортам по воде не подойти. Только вертушками... Хотя, дорого и редко, но тебе подойдёт. Васе маякну, когда зайдём в Охотское. Не думаю, чтобы он возражал. Тем более, ты заедешь не с пустыми руками - гостинцами затарим. Деньги там точно ни к чему, ларьков нет..., - Рому потешила собственная шутка.
Так и пролежал Индеец весь поход у фельдшера "постояльцем", развлекая медика байками. Капитан осторожничал, интересантов развернул, никого не подпуская к телу. Только он, Кузьмич и Булька. И ещё мысли. Прошлое во снах...