У мальчика были все качества, чтобы стать настоящим мужчиной, поэтому со своей стороны он предложил, что мог:
- Я могу дать объявление в нете?
- Боюсь, эти люди туда не заглядывают, - Римуля чуть взъерошила ему чубчик, поцеловала в щеку, сказала. – Пока.
И они расстались.
У Римули не было семи жизней, и ее единственная данная ей жизнь не так уж давно началась, но с самого начала этой жизни, с самого рождения Римули, в ней стал бить какой-то особый источник, заповедный ключ, пробившийся из лесных зарослей тайная тайн, такой чистоты, энергии и силы, что иногда Римуле казалось, что ее хватит не на одну жизнь, а на все семь.
Всего сутки назад она со своим парнем, веселым парнем по имени Роландо (тем, с которым познакомилась в Интернете) вернулась из путешествия. На мотоцикле они объехали почти всю Италию, останавливаясь погостить у его друзей и родственников, одно впечатление сменялось другим и Римуля совсем не вспоминала о доме и своих близких. Она как бы оставила их в камере хранения, совершенно уверенная в надежности замков. Вернувшись же из путешествия, Римуля заглянула в Интернет и в своем почтовом ящике обнаружила странное письмо. Она тут же списалась с отправителем и договорилась о встрече.
- Я должна немедленно вылететь домой, - сказала Римуля Роландо, конечно, по-итальянски.
Роландо, как парень средиземноморского темперамента, вскипел, стал размахивать руками, бурно жестикулировать и кричать тоже, естественно, по-итальянски, что это совершенно невозможно, что он жить без нее не может и для того, чтобы уйти и куда-то там вылететь, ей придется перешагнуть через его труп. Он лег на пороге и стал изображать этот труп, впрочем, довольно неубедительно – от возбуждения он слишком громко дышал. Тогда Римуля, в чем была и как была, перешагнула через Роландо, выскочила на улицу, поймала такси и поехала в аэропорт.
Денег у Римули не было, последнее она отдала таксисту. Все-таки немного не хватило, но когда Римуля стала извиняться, таксист сказал, чтобы она поцеловала его в щеку и этого будет достаточно. Римуля поцеловала его в щеку, и он остался доволен. В аэропорту Римуля разыскала пилотов, совершавших рейс в ее родной город. Сделать это было совсем не так просто, даже Римуле на это понадобилось два с половиной часа. Но через два с половиной часа она уже была на расстоянии семи с половиной тысяч километров от земли, откуда «труп» веселого Роландо, лежащего на пороге его родного дома, уже невозможно было увидеть.
Расставшись с мальчиком, переславшим ей весть от отца, Римуля медленно пошла по улице, размышляя, что же делать дальше… Но Римуля не принадлежала к людям, способным предаваться долгим размышлениям, она тут же начала действовать. И прежде всего – принюхиваться. Это был самый верный путь, потому что уже через каких-то десять минут она почувствовала едкий, неприятный, просто шокирующий запах – запах поражения и беды. Она остановилась и увидела неподалеку опущенного, заросшего человека в грязной одежде.
Римуля подошла:
- Вы случайно не знаете моего отца, Константина Тибайдуллина?
Незнакомец мрачно усмехнулся:
- Что, продулся, как я?
- Он не продулся! – закричала Римуля и неожиданно даже для себя самой расплакалась.
Но плакала Римуля недолго, не в ее правилах это было. Уже через полминуты она опять подошла к незнакомцу.
- Извините, - сказала Римуля.
- Ничего, - сказал незнакомец. – Это я не прав. На вашем месте вполне могла быть моя дочь. Не думаю, что быть моей дочерью большое удовольствие.
Лицо у него было лилово-багровым, с выступающими на поверхность красными жилками, через которые выходил избыток алкоголя. В глаза он не смотрел, как не смотрят люди, отягощенные не только комплексом собственной вины, но и вины всего остального человечества. Римуля сразу поняла, что раньше этот человек был совсем другим, и принадлежал другому кругу и почувствовала к нему расположение.
- Повторите, пожалуйста, фамилию вашего отца, я не очень расслышал, - сказал незнакомец.
Римуля повторила.
- Татарин?
- Он не татарин, - сказала Римуля. – Его отец татарин, а мать – донская казачка.
- Его, скорее всего, называют татарином, это понятно. Так что, спрашивайте татарина. Но лично я не встречал. Город большой, людей много.
- Что же мне делать?
- Расспросите-ка на свалке.
Римуля шла по свалке, столице проигравших, пробиралась по запутанным тропам между горами мусора, большими и малыми, и огромными, как небоскребы, ветхие, гигантские, угрожающие небоскребы мусора, которые, казалось, могут в любой момент обрушиться и погрести под собой маленького, жалкого человечка. Человеков этих ей попадалось довольно много, в бесформенных одеждах, с грубыми, обветренными лицами. И, глядя в эти лица, трудно было представить, что когда-то, давно, они были прелестными детьми с нежной, атласной кожицей, их любили матери, они учились в школе, должно быть, были октябрятами, а потом пионерами, ветер развивал алые галстуки на их хрупких, ребячьих шейках, а ясные их глаза были полны нелепой веры в справедливость и красоту жизни. Иногда долетал какой-нибудь особо омерзительный запах, на секунду Римуля зажмуривалась и, преодолевая внезапное головокружение, шагала дальше.