- Поменяйте батарейку! – сказала Римуля раздраженно. – Не будьте таким скупым!
Валентин Петрович послушно вставил в фонарик новую батарейку, вспыхнул яркий свет – сходство Римули с бабкой выявилось так ослепительно, что Валентину Петровичу сделалось даже нехорошо.
- Что с вами? – опять неприязненно заметила Римуля.
И она быстро и ловко принялась за дело. Она открыла банку молока, обмакнула в молоко печенье и стала кормить отца. Он ел послушно, полусонный, съел немного и заснул опять.
- Ослаб, - заметил Валентин Петрович.
- Это понятно, - сказала Римуля. – А вы на что? Вы что сидите? Отсюда есть выход?
Осознав себя здесь, Валентин Петрович как бы вынырнул из глубокого забытья. Тело было онемевшим и таким холодным, как будто его держали в холодильнике. Болела нога и рука, ломило голову, но главное – была слабость, слабость и апатия, как бы продолжающие забытье. Через узкую щель высоко наверху пробивался свет. Где он, Валентин Петрович понял сразу…
- Отсюда есть выход? – повторила Римуля раздраженно.
- Нет, - сказал Валентин Петрович, но в его тоне была уклончивость.
- Ну, это мы еще посмотрим! – с вызовом сказала Римуля.
Римуля взяла фонарик и осветила пространство вокруг себя, - кругом были стены, только в одном из углов виднелся проход.
- Куда это ведет? – Римуля вскочила и остановилась напротив.
- Наверно, в тупик, - вяло отозвался Валентин Петрович.
- Ну, это мы еще посмотрим! – сказала Римуля.
Римуля была высокой, поэтому ей пришлось нагнуться, и в таком согнутом положении пробираться по проходу, освещая путь перед собой фонариком. Какое-то время проход шел прямо, потом поворачивал и дальше, чуть расширяясь, уходил глубже вниз, переходя в коридор. Римуля вернулась.
- Там коридор, - сказала Римуля.
Валентин Петрович молчал.
- Вы слышали, что я сказала? – сказала Римуля. – Там –коридор, и он-то наверняка куда-то ведет.
- Он никуда не ведет, -сказал Валентин Петрович.
- Это мы посмотрим!
Она скормила отцу несколько размоченных в молоке печеньиц и, опять захватив фонарик, направилась к проходу. Прошла узким лазом до поворота и вышла в расширяющийся коридор. Вначале он тоже был низок и узок, но скоро Римуля уже могла выпрямиться во весь рост. Воздух здесь был чище и под ногами ничего не валялось – ни листьев, ни битого кирпича. Больше того, вдали Римуля увидела свет и даже отключила фонарик. Она прошла еще немного и уткнулась в дверь – металлическую дверь, но без отверстия для ключа и какой-либо видимости запора. Над дверью горело несколько лампочек.
- Йес! – сказала Римуля и быстро побежала обратно. – Там! В конце коридора! Дверь! – закричала она, запыхавшись. – Даже лампочки горят!
- Туда нельзя, - сказал Валентин Петрович коротко.
- Как это нельзя? Почему нельзя?
- Нельзя. Мы попробуем иначе.
- Пока вы будете что-то там пробовать, мой отец может умереть! Неужели не понятно?
Суровый, незнакомый, противный ей человек молчал.
Наверху была уже ночь. Маленький фонарик отчаянно боролся с тьмой. Римуля в очередной раз накормила отца размоченным в молоке печеньем и решительно поднялась.
- Ну вы себе как хотите, - сказала Римуля, - а мы пойдем. – Дайте фонарик!
- Не дам, - отозвался вредный незнакомец.
- Тогда и без него обойдемся, - отрезала Римуля. – Я помню дорогу.
Она положила в свою холщевую сумку две банки сгущенки, несколько пачек печенья и подхватила отца, почти что понесла на себе. Тибайдуллин-младший был небольшого роста и довольно щупл, особенно теперь – вовсе невесомый, но в узком проходе им все равно было трудно развернуться, несколько раз они спотыкались и падали. Кое-как, наощупь, добрались до поворота. Тут за спиной Римуля заметила свет фонарика, услышала шаркающие шаги и недовольное ворчание незнакомца. Они уже выбрались в коридор, когда он их догнал.
- Что это вы? – заметила Римуля язвительно. Хотела добавить еще, но передумала. Только повторила: - Что это вы?
Незнакомец молча следовал за ними. Только тут Римуля заметила, что он довольно сильно хромает. Когда в отдалении показался свет, незнакомец выключил фонарик. Последние метры оказались самыми трудными. Тибайдуллин-младший вдруг отяжелел, как будто набрал вес, Римуля еле справлялась. Наконец, добрались. Тибайдуллин сел на корточки, а потом и вовсе сполз, прислонясь спиной к двери и вытянув ноги. И опять отключился, опять задремал. Римуля села рядом с отцом. Прошло несколько минут.