- Ну? – сказала Римуля и грозно посмотрела на незнакомца.
Тот опять молчал.
Тогда Римуля вскочила и стала бить ногой по двери, дверь отозвалась глуховатым металлическим ропотом. Вдруг она… медленно и бесшумно пошла вверх, Тибайдуллин завалился за спину, Римуля ойкнула, тоже потеряв равновесие, а когда обрела его, ойкнула еще раз – над ними стояли несколько человек в комуфляже.
- Приехали! – вырвалось у Валентина Петровича.
… Дверь опять пошла вниз, закрывая собой коридор, из которого они вышли. Они были в серебристом, холодном лифте. Лифт мягко тронулся и пошел не то куда-то вверх, не то куда-то вниз. Через какое-то время остановился. Дверь, противоположная той, через которую они зашли, разъехалась надвое. Люди в комуфляже попытались разделить Римулю и Тибайдуллина, но Римуля так крепко вцепилась в отца, что оттянуть ее от него было можно, только оторвав ей руку. У одного из солдат съехала маска и под ней оказалось лицо молодого, взъерошенного, симпатичного парня, залитое потом от напряжения.
- Ладно, - сказал он смущенно. – Пусть.
Валентина Петровича увели.
Опять сомкнулась дверь, лифт повлек Тибайдуллина-младшего и Римулю куда-то дальше… куда-то вверх или куда-то вниз.
Валентина Петровича допрашивал человек с отдаленно примелькавшимся лицом, в форме, ниже по званию. Отвечал Валентин Петрович коротко, лаконично. Личность была подтверждена тут же, по компьютеру. На вопросы более прямые и сложные отвечать отказался.
Следующий разговор был уже совсем другим и с другим человеком. Когда-то учились вместе, потом жизнь развела. Валентин Петрович вознесся аж до седьмого этажа вверх, а тот, наоборот, вниз и возможно на такую же глубину. В звании они были равны.
Конечно, Валентин Петрович знал о существовании подземного города, у которого и имени-то нормального не было – только цыфры, знал его устройство, план, бывал там не единожды, особенно на верхних уровнях и, очнувшись в этом чертовом колодце, тут же сообразил что к чему. Место это, этот подземный город, простиравшийся и в ширь, и в глубь, он не любил, а тех, кто там работал, про себя называл ленивыми крысами. Он принципиально не признавал такое убежище для правящей элиты. Таких элит на одном его веку сменилось несколько, и хватало среди этих людей авантюристов и всякого рода ничтожеств. Конечно, кто спорит, верховное командование должны быть защищено, но, о Господи!, если когда-нибудь начнется большая мясорубка, что сделает это верховное командование? Только и сможет, что спасать свою собственную шкуру. Собственную шкуру, хоть и не лучшего качества… Так что, на перспективу, не лучшая часть человечества уцелеет…
Людей из подземного города, этих ленивых крыс, между тем отличал какой-то особый снобизм, будто их причислили к ордену бессмертных. Вот и теперь перед ним сидел вполне уверенный в себе человек, хоть несколько и поблекший от жизни без солнца, сутулый, с вздернутым левым плечом.
- Как же ты, Валя, в эту дыру-то попал? – спросил доверительно и фамильярно, правой рукой потянулся за авторучкой, отчего левое плечо чуть больше вздернулось.
Валентин Петрович выкопал из памяти скорее забытые имя и фамилию – Василий Семенович Лиходько, но был раздражен, фамильярности не любил.
- Как же? –повторил Лиходько, правая рука вернулась на место, но левое плечо осталось вздернутым.
- Это мое личное расследование, - отчеканил Валентин Петрович.
- Кто-то же посвящен?
- Мое личное.
- Этот Тибайдуллин… имеет отношение?…
- Имеет.
- Я имею в виду к Федору Григорьевичу Тибайдуллину?
- Я именно это и имею в виду.
- Слушай, - сказал Лиходько. – Что ты тут выдрючиваешься? Что я могу сделать? У нас здесь всегда было строго, а теперь вообще…- Лиходько поднял почему-то согнутый указательный палец вверх, потряс им, а потом как бы стряхнул что-то с ладони. – Короче, если бы ты меня ввел в курс, я бы может как-то… Понимаешь?
Непосредственный начальник Валентина Петровича по вертикали, плотный, невысокий мужчина, младше его на два года и на одну планку выше по званию, отнесся к этой истории, собственно не зная самой истории, с сочувствием и предложил написать объяснительную записку, подшить к делу и на этом дело закрыть. Спустить в архив под грифом «совершенно секретно» в ряд таких же заброшенных и никому не нужных дел. Но Валентин Петрович опять проявил глупое упрямство.
- В отставку, - заявил он коротко.
- Ну зачем же в отставку? Кто же тебя собирается отправлять в отставку? Что же сразу в отставку?
- В отставку, - повторил Валентин Петрович. При этом у него отчаянно задергался край левого века.