- Просто это была не та карточка, - защищаясь, ответил он.
- Нет, та, - тихо и уверенно сказала Эбби, - ведь я взяла его с того самого места, на которое ты её
положил.
- Значит, не с того, - стиснув пальцы в кулаки, произнес Дарен.
- Почему ты так поступаешь со мной? – Неожиданно спросила она, поднимая глаза. – Почему просто не
можешь сказать причину…
- Черт! – Он резко развернулся и, запустив руки в волосы, закрыл глаза. Он простоял так всего
несколько секунд, но понял, что это не поможет. – Что ты хочешь от меня услышать? – Спросил он, подходя к ней практически вплотную.
- Правду…
- Правду? – Повторил он, смотря в её синие глубины, а затем кивнул. – Хорошо. Вот тебе правда: да, я
сказал не то, что было написано на этой дурацкой картонке, а то, что на самом деле ощущал. Слова шли
отсюда, – он стукнул себя в грудь, – и как бы я не пытался сдержать их, я не смог, – Дарен заметил, как
изменился её взгляд. – Как бы сильно я не пытался уверить тебя в том, что этого не было, я бы лгал. Ты
права в каждом своем суждении. – Он перевел дыхание, а затем, замечая её растерянность, спросил
почти шепотом. – Это ты хотела услышать, верно? Такую правду? Хотела убедиться в том, что в нашем
мире на самом деле есть место сказке, и что такие люди, как я, меняются? – Она молчала, и хотя в её
глазах мелькала боль, он продолжал, стискивая зубы. – Нет, Эбигейл. Это не так. Я всё тот же
бесчувственный, жестокий и холодный человек. Я не знаю, что такое доброта и жалость. Мне не
знакомы чувства нежности и заботы. Я не умею быть ласковым, мне чужды сантименты, и из всех
реалий жизни признаю лишь деньги и власть. Мне плевать на других. Плевать на их желания, мечты и
планы. Для достижения своей цели я могу пожертвовать чем угодно, и меня не остановят обыкновенные
людские слабости. Я именно такой. И никогда не намерен меняться.
Её взгляд молча бегал по его лицу. Несмотря ни на что, эта девушка всё ещё отчаянно пыталась
разгадать его. Дарен разглядел в её глазах, наверное, всю возможную гамму чувств и эмоций: грусть, удивление, ласку, боль, муку, сострадание, даже недоверие и веру… он видел в них всё, но не мог
уловить хотя бы малейшей частички страха. Она не боялась правды, какой бы она ни была. И она не
боялась его.
- Но ведь даже несмотря на всё это, ты сумел сказать то, что чувствовал, – внезапно прошептала она, и
Дарен замер. – Так, может быть, сказка всё же есть?
Он рассчитывал, что та правда, которую он озвучил, наконец-то, позволят ей понять, что лучше не
иметь с ним никаких дел. Рассчитывал, что после этого она оставит его в покое. Уйдет. Исчезнет из его
поля зрения. Но она снова удивила его своим вопросом. Снова ухватилась за тоненькую ниточку
надежды, несмотря на то, что он вновь причинил ей боль.
Черт! Если бы она только знала, как сильно он хотел обладать ею! Если бы догадывалась, что для него
значат её глаза, улыбка, слова и чистая вера… если бы она только знала, как тяжело ему каждый раз
снова и снова отталкивать её от себя, раз за разом причиняя всё новую боль… если бы только знала, как
невыносимо терпеть нескончаемые истязания, когда одно и то же лезвие без конца точит всё ту же, кровоточащую рану… если бы она только знала… если бы только он мог ей сказать…
- Эй, Дар, я тут хотел спросить… – Пол остановился в дверях, заставляя Эбби и Дарена тут же
отпрянуть друг от друга. – Оо... я не знал, что вы… то есть, я не собирался мешать… я могу уйти.
Он показал рукой на дверь, но Эбигейл легко улыбнулась и покачала головой.
Она всегда восхищала его своей исключительной способностью улыбаться в самые нелегкие моменты.
- Всё нормально. Я всё равно уже ухожу.
- Уверена? – Осторожно спросил Пол. – Я могу подождать. У меня не срочно…
- Нет-нет, – она снова улыбнулась, – Адель уже, наверное, ищет меня. Я пойду.
Когда она вышла, осторожно закрыв за собой дверь, Пол помолчал несколько секунд и лишь потом
повернулся к другу. По его глазам Дарен уже понял, что он хотел спросить о том, что увидел.
- У тебя, кажется, был вопрос. – Помог он ему, пресекая любые попытки Пола начать «лезть туда, куда
лезть не стоит». Привычная холодность не заставила себя долго ждать.
- Да, – Пол повертел в руках мобильный, – хотел узнать, что мы будем делать с Дэмиеном Гровером.
Мне только что звонила Холли. Его адвокат снова обратился в суд.
Он еле слышно зарычал. Этот жалкий любитель «позолоты» уже начинал его порядком напрягать. Это
было его второе обращение за эти две недели – он обвинял «Diamond Construction», а соответственно и
его владельца, в ущемлении своих чертовых прав. Конечно же, на заседании его аргументы не были
засчитаны, так как отказ компании от заключения договора не является противозаконным. Дарен не
знал, какую причину этот Индюк придумал на этот раз, но и копаться в этом не имел никакого желания.
- Позвони Гранту. Пусть с юристом разбирается юрист, – властным голосом ответил он. – А ты будь в
курсе всех дел. Я не хочу терять свое время из-за такого никчемного человека, как Дэмиен Гровер.
Пол тут же кивнул.
- Понял. Свяжусь с ним прямо сейчас, – он развернулся, чтобы выйти, но внезапно помедлил, видимо, вспомнив что-то еще, – кстати, а что за фильм у тебя был?
Этот неожиданный вопрос снова вернул Дарена к воспоминанию о недавнем разговоре с Эбигейл. Все
эти чувства и эмоции вихрем закрутились внутри…
- Я не помню, – резко ответил он, желая как можно скорее закрыть эту тему, но, дабы не навлечь на себя
подозрения, всё же добавил: – ты же знаешь, не смотрю всю эту романтическую чушь.
- Да… и я не стал бы спрашивать тебя, если бы мы нашли твою карточку. Элейн уже всю голову себе
сломала от раздумий, – он слегка усмехнулся. – Ладно, ничего. Может, вспомнит. Когда поговорю с
Грантом – сообщу.
Дарен кивнул, и Пол тут же вышел за дверь.
Он слышал музыку, играющую за стеной, веселье и смех, и понимал, что, несмотря ни на что, ему
придется туда пойти. Придется сдерживать себя в её присутствии и держаться холодно и отстраненно.
Так же, как и в их первую встречу. Он должен был доказать ей, что его слова – единственная правда, которую она должна понимать. И, как бы тяжело ему ни было, что эта самая правда никогда не
изменится. Один раз, много лет назад, он уже совершил подобную ошибку. Но затем заплатил за неё
слишком высокую цену. Теперь он знал - для того, чтобы выживать в этом мире, нужно уметь брать
свои чувства под контроль. Нельзя давать им даже малейшей власти, иначе они разрушат тебя до
основания. Растопчут. Сломают. Уничтожат. И как бы сильно ему не хотелось верить в то, что на этот
раз всё может быть иначе, изо дня в день колотя боксерскую грушу и отключая свой разум, он помнил
лишь об одном: что уже отдал свою душу, и что иного пути нет.
***
Эбигейл вышла в коридор с одной единственной мыслью – Майк был абсолютно прав. Как бы
старательно Дарен не доказывал ей, да и каждому вокруг себя, что в его жизни нет места чувствам и
обыкновенным человеческим слабостям, его неосторожные слова и поступки говорили совсем об
обратном. Она знала, что взяла именно ту самую карточку. Знала, что произнося те слова, он не играл, и
что они действительно шли от сердца. Сердца, которое билось внутри Дарена Бейкера, но которое он
всячески скрывал от посторонних глаз.
Этот мужчина с чем-то боролся. Она чувствовала это. Как и то, что его «противник» был невообразимо
силен. Что-то разъедало его изнутри день ото дня, и он видел лишь один способ противостоять этому –
закрыться от внешнего мира и не позволять никому увидеть его боль.
Может быть, ей стоило, наконец, хотя бы попытаться узнать, в чем было дело? И если не от самого
Дарена, то от человека, который определенно знал о нем всё.