В тот же год одна из почтовых открыток, посланных Вильяму на Рождество, не нашла своего адресата. Она была из Америки, и адрес на ней был такой: «Мистеру Вильяму Шекспиру Брауну, Стратфорд-на-Эйвоне, Англия».
Вильям-психиатр
Случалось, что у Вильяма возникали мысли о бесполезности своего существования. Однажды в таком вот подавленном настроении шел он нога за ногу по улице.
— С каждым днем я становлюсь старше и старше, — бормотал он, — и ничего еще не сделал такого, чтобы прославиться на весь мир. Черт! Я даже еще не начал. Наверняка Христофор Колумб, когда ему было столько лет, сколько мне, уже придумал, как открыть Америку. И этот Уатт, который изобрел паровую машину, уже начал возиться с паровыми котлами. А я потерял столько времени. Надо начинать немедленно.
Он перебрал в памяти все профессии, которые когда-либо выбирал: машинист, путешественник, шпион, сыщик, премьер-министр, космонавт, владелец кондитерской, гонщик, укротитель львов, почтальон, водолаз. Со временем они утрачивали для него свою привлекательность. Его воображение так возносило каждую из них, что в действительности их возможности быстро истощались. Последнее время им овладело желание стать водолазом. Облаченный в водолазный костюм, в маске с трубкой для дыхания, он исследовал затонувшие корабли, вступал в схватку с акулами, китами и морскими дьяволами, и даже повстречал и один разбил наголову до сих пор неизвестное племя дикарей, которые жили в пещерах на дне океана. Но в конце концов ему наскучили даже и такие подвиги.
— Надо придумать что-то новое, — сказал он и сердито пнул камушек с одной стороны дороги на другую. — Что-нибудь такое, чего я еще не пробовал. И бьюсь об заклад, я прославлюсь.
Домой он пришел к ланчу. Никакой новой идеи у него еще не появилось. Хмурый, погруженный в размышления, он уплел большую порцию картофельной запеканки с мясом и уже наполовину съел большую порцию рисового пудинга, как что-то привлекло его внимание в рассказе Роберта.
— Он поселился в Марли. Знаете, он известный психиатр, с Харли Стрит[8], Арнольд Саммерс. Каждый, кто хоть что-то слышал о психиатрии, знает это имя.
— О чем? — спросил Вильям.
— О психиатрии, — ответил Роберт, — и не разговаривай с набитым ртом.
— Я никогда толком не понимала, чем они занимаются, — сказала миссис Браун.
— Он лечит умственные и психические расстройства, — сказал Роберт. — Я как-то познакомился с человеком, который, когда у него было какое-то душевное расстройство, обратился к психиатру, и тот его полностью вылечил.
— Но что они делают? — спросила миссис Браун.
— Ну, насколько я понял, — сказал Роберт, — пациент ложится на кушетку и рассказывает, а психиатр записывает все, что он говорит, и… ну и вроде происходит выздоровление.
— Как странно, — сказала миссис Браун.
Вильям перестал есть и с серьезнейшим видом спросил Роберта:
— Как, ты сказал, они называются?
— Психиатры, — ответил Роберт.
— И это все, что они делают?
— Да.
— И… они становятся знаменитыми, только этим и занимаясь?
— Да, — отрезал Роберт. — Перестань задавать идиотские вопросы.
— И ешь, дорогой, — сказала миссис Браун.
Вильям молча и быстро покончил с рисовым пудингом и отправился искать Джинджера. Он нашел его в саду, где Джинджер, установив яблоко на заборе, старался попасть в него из лука.
— Хочу научиться стрелять так же, как Вильгельм Тель, — сказал он. — Думаю, лучше тренироваться на яблоках, чем на людях.
— Да никто и не позволит тебе стрелять в людей, — сказал Вильям. — Ну, и сколько же раз ты попал в яблоко?
— Не считал, — уклончиво ответил Джинджер.
— Ладно, пойдем в старый сарай, — сказал Вильям. — Есть дело поинтереснее.
— Хорошо, — согласился Джинджер, которому надоело промахиваться.
Они направились к сараю.
— Я придумал, кем стану, — сказал Вильям. — Это совсем особенная профессия, и в ней легче прославиться, чем в других.
— Какая же? — спросил Джинджер.
— Это… — начал Вильям и запнулся. — Черт! Я забыл это слово. Ну, они лечат ненормальных.
— О, — сказал Джинджер.
— И я для начала хочу полечить тебя, а потом можешь и ты меня. Чтобы немного попрактиковаться.
— А как лечить? — спросил Джинджер.
— Проще простого, — сказал Вильям. — Ты ложишься и начинаешь рассказывать, а я записываю за тобой в тетрадку… Я забыл принести тетрадку, но, думаю, это не имеет значения. Потом я лягу и буду рассказывать и… и… ну, и это нас излечит.