— Ну и пусть, — философски сказал Вильям. — Мы купим вертолеты, и мы вылечили людей от душевного расстройства. Черт! — В его голосе послышалось торжество, и даже походка стала какой-то важной. — Выходит, я классный… опять забыл это слово. Вылечил двоих за один день. Я мог бы прославиться. — Тут он наморщил лоб. — Но все же… все же я не хочу быть… не могу запомнить, как он называется. Лучше стану тем, кто легче называется. Я лучше стану водолазом.
«Признание»
Вильям брел по дороге, засунув руки в карманы, вздымая носками ботинок пыль, хмуро уставившись себе под ноги.
Он возвращался домой после тягостного разговора с директором школы. На Вильяма пожаловался его учитель мистер Френч, и теперь приходилось утешать себя различными фантазиями. Наиболее подходящей была та, в которой директор приходил к нему, дрожа от ужаса, и признавался, что совершил преступление, что полиция ищет его, и просил спрятать в надежном месте. Он умолял простить его за прежнее жестокосердие и помочь.
— Ты единственный во всей школе ученик, на которого я могу рассчитывать, — говорил он. — Как только я узнал, что Скотланд Ярд напал на мой след, я сказал себе: «Надо идти к Брауну. Он что-нибудь придумает. Он вытащит меня из этой переделки. Браун простит мне зло, которое я ему причинил, и спасет меня…» Ты поможешь мне, Браун, да? Больше мне некому довериться. Ты единственный мальчик в школе, к которому я могу обратиться.
Приятно было воображать всю эту сцену, видеть мистера Маркса жалким, униженным, и Вильям распрямился и уже с гордым видом зашагал дальше.
Разговор с преступником продолжался.
— Я прощу вас, — великодушно отвечал Вильям, — но… — Тут он, иронизируя, по памяти начал повторять то, что директор сказал ему сегодня: — Я надеюсь, это послужит вам уроком и в дальнейшем вы будете вести себя иначе… Ну, идемте. Я знаю место, где можно вас спрятать и где вас никто не найдет, и я буду приносить вам еду, и вы сможете там укрываться, пока все утихнет.
Мистер Маркс сбивчиво благодарит его, и Вильям ведет дрожащего директора через луг, под прикрытием кустарниковых изгородей, в старый сарай.
— Здесь вы будете в безопасности, — говорит он. — Если Скотланд Ярд доберется сюда, спрячьтесь под этими мешками в углу. Я много раз там прятался, и никто не мог меня найти. Теперь я должен вернуться домой, после чая я принесу вам булочку или еще что-нибудь.
Около калитки своего дома Вильям сообщил воображаемому полицейскому, что он видел человека — который мог быть директором Марксом, — идущим в сторону аэродрома и что скорее всего он теперь на пути во Францию, в самолете «Комета». Он посмотрел вслед полицейскому, устремившемуся к аэродрому, и, торжествующе улыбаясь, вошел в дом.
Увидев большую тарелку свежеиспеченных булочек с малиной, Вильям на первые пять минут забыл обо всем на свете; затем, несколько утолив свой аппетит, он опять обратился мыслями к мистеру Марксу, забившемуся в угол в старом сарае… Он обещал ему булку. Он сунул одну в карман. Воображение и реальность часто так тесно переплетались в голове Вильяма, что порой ему трудновато было их разграничить. Он покончил с последними крошками последней булочки, справился с искушением съесть и булочку мистера Маркса и отправился через луг к сараю.
Вошел он в сарай с непринужденным видом, но на пороге встал, открыв рот от изумления. Потому что в сарае был мистер Маркс. Правда, он не забился в угол, а стоял посередине, оглядывая помещение.
— А, Браун, — сказал он рассеянно. — Может быть, ты поможешь мне. — Он вынул из кармана письмо. — Я получил его от Джеймса Элойсиаса Ворфилда — выпускника нашей школы, который баснословно разбогател. Он намеревается посетить школу. Он учился здесь до меня, так что я его не знаю, но — директор перевернул страницу письма — он дает понять, что хотел бы подарить нам в память о своем посещении нечто существенное. Закрытый спортивный комплекс — вот что мне бы хотелось. Однако я понимаю, что его надо как следует принять. Он пишет, что надеется увидеть сохранившимися места, с которыми у него связаны детские воспоминания. Он перечисляет их, и я решил, прежде чем отвечать на письмо, сам проверить, сохранились ли они. — Директор опять вгляделся в страницы. — Прежде всего, он упоминает старый сарай… Полагаю, этот?
— Но это наше место, — с некоторым возмущением сказал Вильям. — Мы здесь всегда играем.
— Несомненно, мой мальчик. Вне всякого сомнения. Но когда ты со временем тоже станешь состоятельным финансистом или выдающимся ученым…