— На ярмарку в Бафэлоу-Байю.
Крупнейшая и самая известная ярмарка Хьюстона славилась своими изумительными праздничными декорациями. Аманда предполагала, что тамошний Санта-Клаус будет достойным представителем своего племени.
И Аманда не ошиблась. Когда они добрались до центра ярмарки, Вирджиния запрокинула голову, разглядывая огромную, высотой с трехэтажный дом, елку. Ее верхушка упиралась в застекленную крышу. Тысячи крошечных серебристых лампочек сверкали в ветвях елки.
Вокруг елки петляла игрушечная железная дорога. Движением руководили заводные куклы — гномы. Искусно сделанный паровозик с пыхтением двигался мимо тщательно нарисованных пейзажей. В конце площади, отведенной под ярмарку, виднелось царство Санта-Клауса.
Вирджиния буквально онемела от восторга — настолько великолепны были его владения.
При виде столь пышного оформления даже Аманда утратила свой обычный скептицизм:
— Ну прямо декорации для главного рождественского телешоу!
— А разве не это шоу в нашем случае имеется в виду? — спросил Керк.
— Вы же прекрасно понимаете, что я имею в виду. — Вслед за Вирджинией Аманда пошла вдоль детской железной дороги. — Такие декорации стоят целое состояние.
— Но если благодаря этому люди посещают ярмарки, значит, затраты оправданны?
Керк поддерживал Вирджинию, из-за ограждающего барьерчика пытавшуюся дотянуться до елки.
— Оправданны — если окупаются.
— Вот именно!
Вирджиния все еще тщетно пыталась достать ветку.
— О, я прекрасно понимаю, как это делается: трать, отдавай, получай, возвращай. — Аманда, скривив губы, указала на дорогие магазины вокруг.
— Рановато для рождественской изжоги, а? — Керк приподнял бровь.
— Не обращайте внимания — я страдаю изжогой и в будни.
Аманда понаблюдала за игрушечным паровозом — пуская дым из трубы, он то появлялся, то пропадал в туннелях из искусственного льда.
Вирджиния, не отрываясь, разглядывала елку.
— По-вашему, Рождество чересчур коммерциализировалось? — В голосе Керка зазвучали саркастические нотки.
Почему он упорно продолжает этот разговор?
— Коммерциализировать можно все что угодно. Просто я не люблю Рождество.
— Полагаете, нужно забыть прекрасные рождественские обычаи — вручение подарков, например, — и вернуться только к религиозной сущности праздника? — Керк скрестил руки на груди.
— Но без религии и не было бы этого праздника; немного религиозного чувства еще никому не вредило. — Говоря это, Аманда обняла Вирджинию за талию и не без труда отвела девочку от елки. — Пора навестить Санта-Клауса.
Конец очереди к Санта-Клаусу терялся где-то вдали. Аманда попыталась ускорить дело, вклинившись в середину.
— Конец очереди во-о-он там, — тут же сообщила ей женщина с ребенком и зло поджала губы.
— Да-да, но я…
— В чем дело? — Как из-под земли, перед ними вырос вездесущий гном.
— Она хотела пролезть без очереди, — объявила женщина. Ей вторили негодующие голоса других матерей.
— Попытка пролезть без очереди является основанием для удаления с ярмарки, — сказал гном, стараясь говорить как можно мягче, но выражение его лица внушало: «Не обманывайтесь этим потешным видом — перед вами блюститель порядка».
Аманда постаралась изобразить широкую улыбку помощника продюсера:
— Я — Аманда Доннелли из программы «Хэлло, Хьюстон». — Она протянула гному руку, и тому ничего не оставалось, как пожать ее. — Мы снимаем эпизод о посещении Санта-Клауса. Если бы я смогла поставить Вирджинию ют здесь… — Аманда подтолкнула девочку к очереди, — это займет не больше минуты. А ваш ребенок, — обратилась Аманда к зло смотревшей на нее женщине, — возможно, попадет в кадр.
Но женщина толкнула вперед детскую коляску, преградив дорогу Вирджинии и прищемив Аманде ногу. Аманда задохнулась от негодования.
— Встаньте где-нибудь еще, а мы стоим здесь уже почти час.
— Мы снимаем…
— Я тоже! — Мужчина из очереди показал видеокамеру. — А теперь марш отсюда!
И куда только подевались борцы за мир, люди доброй воли?
Гном твердо взял Аманду за локоть, но она решила не сдаваться.
— Взгляните — вон там моя съемочная группа, — Аманда указала на Рона и на осветителя.
— Некоторые родители из всего ухитряются извлечь выгоду, — заметила одна женщина другой, а гном, призвавший на помощь охрану, потащил Аманду прочь.
— Я смотрю «Хэлло, Хьюстон», — сказал еще какой-то мужчина из очереди, — передачу ведет Мария Альварес. — Указав на Аманду, мужчина добавил: — Она — не Мария Альварес.
Мария Альварес, вечно Мария Альварес! Уж Марию-то Альварес гном и пальцем не осмелился бы тронуть.
— Мы встанем в конец очереди, — Аманде все-таки удалось высвободить локоть из крепкой хватки гнома.
С лицом, пылавшим от стыда, она жестом показала Рону, чтобы он оставался на месте, и подошла к Керку и Вирджинии.
Керк молчал, но губы его подозрительно подергивались. Уж лучше бы высказался — и дело с концом. А еще лучше — дал бы себе волю, Аманда же видела, что он едва удерживался от смеха.
— Могли бы и помочь, — пробормотала она наконец.
— Да вам наверняка не понравилось бы, начни я корчить из себя благородного рыцаря, — невозмутимо ответил он.
Что ж, его правда. Но это не улучшило ее настроения.
— В тот момент точно понравилось бы, позднее — возможно, нет, — усмехнулась Аманда.
Ну наконец-то и Керк улыбнулся. Достав из бумажника деньги, он протянул их Вирджинии и что-то шепнул ей на ухо. Потом указал на лоток кондитера.
— Конечно! — Звеня колокольчиками, девочка убежала. Прижав нос к витрине, она принялась разглядывать бонбоньерки с шоколадом.
— И зачем только вы это затеяли, — запротестовала Аманда, — а вдруг она испачкает шоколадом свой костюм?
Керк молча улыбнулся. Аманде была знакома эта улыбка. Мужчины обычно улыбаются так, когда чувствуют свое превосходство, точнее — когда им кажется, что женщины ведут себя нелогично и чересчур эмоционально.
— Шоколад для вас.
— Для меня?
— Я решил, что это как раз то, что нужно. — У Керка по-прежнему был самодовольный вид. — Наше агентство ежедневно помогает сбыту этой продукции. От нее, можно сказать зависит активность на рынке недвижимости.
Аманда разглядывала витрину, а потом вдруг произнесла:
— Вирджиния, возьми лучше орешки в шоколаде. Да, вон те.
Она услышала смех Керка и наконец-то почувствовала, как напряжение отпускает ее.
— Хорошо, один раз, может, и стоит себя побаловать.
— Слышал, слышал я эту фразу.
— Нет, серьезно — в отличие от других я не ем шоколад, когда волнуюсь. — Она порылась в кармане и вытащила заветный камешек. — Взгляните. Вот, все время ношу с собой. — Она положила в ладонь Керка гладкий, в белых прожилках камешек.
Керк погладил большим пальцем углубление в камешке. Аманда с удивлением вспомнила, что никогда и никому не рассказывала о своих камешках — даже Кей.
— Когда-то и у меня был такой. А ваш довольно увесистый. — Керк покачал его на руке и вернул Аманде.
Вирджиния, подпрыгивая, подбежала к ним.
— Не очень-то вы продвинулись, — с огорчением заметила девочка.
— Да, простоим по меньшей мере полчаса. — Аманда протянула руку к пакету, который держала малышка. — Давай-ка посмотрим, что у тебя там.
— Много не получите, — Вирджиния раскрыла пакет и вынула большой леденец в пестрой бумажке.
— Это что, оружие для самообороны?.. — Аманде достались орешки в шоколаде. Ммм… Аманда жевала лакомство, наполняясь блаженством.
На лице Керка опять появилось выражение превосходства.
Аманда протянула ему пакет, но он отказался.
— Может, позднее.
Ага, он надеялся, что она оставит ему… Она бросила в рот последнюю горсть орешков. Мужчины ничего не понимают.
После сорокаминутного изматывающего ожидания, сводив девочку в туалет, они приблизились наконец к Санта-Клаусу. Аманде он казался персонажем дорогостоящей киноленты. Чем ближе подходили к нему дети и взрослые, тем молчаливее становилась толпа. Люди ощущали волшебство Рождества.