– Почему вас вообще это интересует?
– Потому, что его младший брат имел вагон доверия. И принёс гору пользы.
– Этот наглый выскочка? Он подрабатывал на вас?
– Осторожней, – отрезал старик. – Я не дам марать имя этого капитана. Это на вас он подрабатывал. А у меня служил.
Виктор оскорблённо поморщился.
– Я всё равно всё узнаю. От тебя или от самого Воробьёва.
– У вас нет допуска, – процедил толстяк.
– У меня? – старик расхохотался. Смех был сухой, но искренний.
Седовласый встал и приложил ладонь к интерактивной панели. Как только ладонь считалась компьютером, ИИ поприветствовал:
– Приветствую, генерал.
– Андрей Воробьёв, личное дело.
Панель проецировала файлы в виде голограммы.
– Так, пять лет в академии. Три года пилотировал... Всего три года был офицером? Быстрый рост до капитана, – комментировал старик прочитанное.
– Это был податливый офицер. Не обсуждал приказы, не перечил. Он был удобным сотрудником, поэтому я его двигал, признался Смелов.
– Ага, – кивнул старик. – Проект «Скороход», что это?
– Это засекречено. Даже от вас, – злорадно усмехнулся Смелов.
Не обращая внимания на собеседника и его пустые подколы, Олуховский открыл закодированный файл. Высветился проект космолёта. У Виктора едва глаза из орбит не выпали.
– Вы… – стал задыхаться Смелов.
– Я глава разведки. Мои допуски значительно выше твоих, сопляк. Рассказывай!
Виктор опустил глаза и отрешённо поведал:
– Как бывший пилот Воробьёв был задействован в особый проект. Он значился тестировщиком-испытателем. Воробьёв никогда не обсуждал приказы и не плевал в спину руководству. У меня не было сомнений в его надёжности.
– Что за проект? – нетерпеливо спросил Старик. Видимо читать и разбираться было слишком долго.
– Экспериментальный космолёт с гравитационным двигателем. Такой способен обогнуть галактику за пару лет без угрозы для жизни и здоровья пилота. Внутри корпуса запроектирована внутренняя гравитация, столь же мощная, как и сами двигатели. То есть, в теории она компенсирует все перегрузки.
– Что? – удивился Олуховский. Старик явно не ожидал заполучить в свои длинные руки такой ресурс.
– Да, именно так. Было создано девять прототипов.
– Тут указано восемь, – уточнил старик.
– Один был создан без документов.
– И Почему же мы не бороздим галактику?
– Средства закончились. Проект был временно заморожен.
– Полагаю, Воробьёв угнал неучтённый космолёт?
– Да.
– Угу.
– Я думаю, он перебежал. Он хочет продать прототип пиратам, – признался Виктор.
– Нет, – отрезал старик, после чего стал рассуждать: – все пираты, ставшие на его пути, встретили смерть. Он мстит. Мстит за брата.
Глава разведки подал корпус вперёд и открыл психологический портрет капитана. Пролистав некоторые файлы, старик изменился в лице. Психологический портрет совсем не совпадал с фактическим поведением. Даже Илья не имел таких результатов. Андрей был сангвиником, а вёл себя как стопроцентный флегматик. Было похоже, что он просто издевался над психологом.
– Сильный, ответственный, обязательный... Вот это я понимаю самоконтроль, где ж ты раньше был, моё сокровище... – бубнил старик.
Вдруг, глава разведки выпрямился и как-то подозрительно улыбнулся. На миг показалось, что старик помолодел.
– Что? – испуганно воскликнул Смелов.
– В течение суток, приказываю передать мне проект «Скороход». С этой минуты Воробьёв — моя проблема. Я запрещаю предпринимать какие-либо действия.
– Отменить заказ?
– Нет, ни в коем случае. Все файлы об операциях, в которых был задействован этот капитан, переслать мне немедленно.
– Вы не можете мне приказать, – трусливо буркнул Смелов.
Старик улыбнулся:
– Хочешь расскажу, перед кем пресмыкался твой папаша? А ведь он был ещё не так бездарен, как ты... Бывай, щенок.
Интонация старика стала жуткая. Голос звучал каким-то потусторонним. Толстяк побледнел от страха. Глава разведки флота поднялся с кресла, высокомерно откланялся и стремительно ушёл. Едва покинув кабинет игрушечного адмирала, Олуховский приказал:
– Приготовьте мне этот транспорт. Обо всех передвижениях Воробьёва докладывать немедленно.
– Лично займётесь вербовкой? – поинтересовался телохранитель под камуфляжем. Его совсем было не видно.