Надо признаться, что внешний вид этих животных не вызывает симпатий. Бесформенное тело, с постоянно извивающими, словно змеи щупальцами и усеянными по всей их длине присосками. В месте схождения щупалец рот с двумя мощными челюстями, словно клюв попугая, и большие, круглые почти человеческие глаза, глядящие на вас в упор. Мантия с морщинистым кожистым мешком, причем усеянная бородавками. Каково! Не совсем приятное зрелище для впервые увидевших этих животных. Так кто же они — эти восьмирукие чудовища?
Где, правда и где ложь у этих страшилок? Попробуем разобраться. Тем более что в свое время я достаточно много времени проводил рядом с ними, изучая их повадки и образ жизни.
Осьминоги принадлежат к весьма высокоорганизованным беспозвоночным животным — головоногим моллюскам, к которым относятся также кальмары и каракатицы и широко распространены от Арктики до Антарктики, как в прибрежной зоне, так и в глубинах океана.
У них нет ни панциря, ни скелета и поэтому они чрезвычайно гибки. Размеры у них, как правило, небольшие — не превышают 0,5 метров. Щупальца у них очень важная часть тела, их используют они при ходьбе, ими хватают добычу и втягивают к себе в норку. На каждом щупальце около сотни присосок, которыми они удерживают свое тело на вертикальных скалистых образованиях и подтягивают к себе жертву и только потом клювом разрывают на части. Причем мощность присосок настолько велика, что спрут может ими удержать вес во много раз превышающий их собственный.
Кроме того осьминоги ощущают вкус щупальцами, на которых размещены тысячи вкусовых рецепторов. Ими они определяют, съедобен ли обнаруженный ими незнакомый предмет. У них очень зоркие глаза и могут видеть даже в темноте, за счет инфракрасного зрения. Впрочем, у них есть и “фонарики”, то есть в полной темноте автоматически “горят” отдельные участки тела и щупальца освещая им путь. Особенно это касается глубоководных кальмаров. Прибрежные осьминоги обитают, как правило, в расщелинах скал, камней, где и подстерегают свою жертву. Питаются они крабами, лангустами, моллюсками и рыбой. Порою, они строят себе сложное убежище из камней или раковин. Обнаружить его довольно легко, так как рядом всегда валяются остатки их пищи, панцири съеденных моллюсков, крабов и.т.д.
Вообще, что меня удивляет — они чистюли. В “доме” у них постоянно чисто, и все остатки съеденной пищи всегда выброшены за пределы жилища.
Одна из особенностей осьминогов — они любят заселять брошенные человеком емкости — бутылки, кувшины и проч., причем могут влезть через узкое горлышко, поскольку у них, кроме клюва, везде мягкое сжимающее тело. Они могут даже поместится в кокосовом орехе или даже пытаются устроиться в маленьком моллюске (см. фото).
Этой особенностью издавна, тысячелетиями, пользуются рыбаки, опуская на ночь на дно множество посуды с узким горлышком. Осьминоги, найдя удобное жилище после тяжелого трудового дня, удобно устраиваются в них. Рыбакам остается только по утрам вытаскивать свои ловушки с новоселами.
При своей грозной внешности они не агрессивны, даже трусливы. Да и как им не быть пугливым, если у них совершенно нет костей, и они не имеют твердого покрытия, за исключением разве что небольшого клюва, как у попугая. То есть его голое тело является очень уязвимым для всех хищников, желающих полакомиться этим нежным мясом. А врагов у них необычайно много. Это крупные рыбы, мурены, барракуды, дельфины, тюлени, кашалоты, даже птицы, не считая самого опасного для него врага-человека. И чтобы защититься от них, необходима совершенная “боевая техника”, много смекалки и сообразительности. Считается, что по уровню развития интеллекта осьминог не уступает собаке, а порою превышает его. У этого умницы есть много хитростей. Во-первых — окраска. Осьминоги величайшие мастера маскировки.
Они способны великолепно изменять свою окраску, маскируясь под окружающую среду. Они могут увеличиваться до невообразимой формы, сжиматься до маленького кулачка, сливаться с подводными валунами. Много раз я проплывал мимо осьминога, почти касаясь его, и не замечал среди булыжников. Даже пойманный и выброшенный на палубу осьминог, уже умирая, скопировал краску палубы, на которой он лежал.