Акулы хищные рыбы, поэтому у акул необычайно чувствительны органы обоняния, воспринимающие малейшие колебания воды. Купающийся человек даже на большом расстоянии может привлечь акулу. Испуганная и бьющаяся рыба на крючке, как мы убедись, мигом привлекает стаю голодных и хищных акул, которые тут же и растерзают ее. Акулы также способны воспринимать низкочастотные колебания, которые издают рыбы с помощью плавательного пузыря и безошибочно находят свою добычу. Особенно хорошо они реагируют на запах крови, который даже при минимальных концентрациях, при благоприятном течении могут почувствовать за несколько миль и, тот час устремляются к нему. Обонятельные рецепты у акулы находятся в ноздрях на конце рыла, поэтому во время движения акула время от времени поворачивается, стараясь определить, откуда исходит источник запаха. Ученые утверждают, что чувство обоняние у акул на несколько порядков более острое, чем у человека.
Известный исследователь морских глубин Ж.Кусто писал об акулах: “Органы обоняния хищницы настолько чувствительны, что она определяет ничтожные концентрации вещества в морской воде, поворачиваясь из стороны в сторону, акула охватывает органами обоняниями широкое пространство и точно определяет местонахождение источника запаха”. Этой способностью акул часто пользуются рыбаки тропических морей, выбрасывая в воду пузыри кровью, проколотые в нескольких местах. А русские поморы опускали в море просверленный деревянный сосуд или мешок с тряпками пропитанный кровью. При выборке яруса наше судно всегда сопровождали акулы, привлеченные запахом крови выпотрошенных рыб. Спровоцированная запахом крови хищница может расправится со своей сестрой или братом, пойманными на крючок или атаковать легкораненого пловца и в ярости растерзать его. Она не ведают пощады никому.
Акулы всегда необычайно голодные и прожорливые. Это и понятно, поскольку они всю жизнь с рождения и до смерти постоянно находятся в движении и для их существования требуются затраты большого количества органической энергии. Они поглощают любой предмет, что встретится по пути ее следования, будь то жестяная банка кофе, стеклянная бутылка или даже подводные мины второй мировой войны, как утверждают рыбаки.
Они очень живучи. Выпотрошенная акула может преспокойно “съесть” свои же кишки, выброшенные за борт и снова схватить крючок. Такие эксперименты мы проделывали.
А разделанная, после поимки ее на ярусолове, может даже откусить ногу неосторожному рыбаку на палубе, если случайно он окажется рядом, что и произошло в одном из наших рейсов. Многие из них платят за такую небрежность своими частями тела. Даже отрубленная голова акулы может быть опасна и представляет реальную угрозу, если в ее челюсть попадет рука или нога зазевавшегося ротозея.
Придонные акулы сканируют грунт имеющими у них электрорецепторами на наличие жертв укрывшихся в песке, на дне. Питаются жи они как рыбой, так и морскими животными, в зависимости от их вида и местожительства. Эти свирепые хищники могут даже обьединятся в стаи, для преследования очень крупной добычи. Нападение акул на громадного марлина, пойманного на крючок, очень красочно описал Э.Хемингуэй в своей повести “Старик и море”.
Методы охоты у акул весьма разнообразны. Акула лисица своим длинным хвостом сгоняет мелких рыб в одну стаю, делая несколько кругов вокруг них, глушит их, и только потом поедает их.
Большая часть акул в прибрежных водах не покидает излюбленных участков и “пасут” свои жертвы на собственных охотничьих угодьях. Нельзя сказать, что жертвы выглядели испуганными. По моим наблюдениям большая часть из них, спокойно уходили от зубастой пасти хищников, за исключением слабых, возможно больных или просто нерасторопных. Я нередко наблюдал под водой как акула безмятежно обходит свои владения, оставаясь безразличной к снующим вокруг нее рыбам. Рифовые акулы, как правило, не нападают днем, и жертвы прекрасно знают об этом. На меня хищницы обычно не обращали внимания, хотя и поглядывали в мою сторону.
Лишь однажды акула, заинтересовавшись мной, резко поменяла курс движения, направляясь ко мне, возможно увидев во мне конкурента или еще хуже — жертву. Подобные маневры не оставили меня равнодушным, и я пробкой вылетал на поверхность моря к дрейфующей поблизости шлюпке.