— Доброе утро, Симан. Я думал ты не берешь такие ранние смены, — Ойр улыбнулся старому знакомому и встал, готовясь пожать руку.
— О-о-о, аки тебя потрепало! — Симан схватился за протянутую ладонь и энергично ее затряс, — уплывал вроде как в отпуск, а вернулся будто с каторги. Вон, глазюки из серых в красные превратились, шевелюра лесом дремучим отросла, борода трехнедельная! Ну хоть загар не весь отцвёл. Как ты в таком виде студентов учить будешь?
Ойр скривился. Судя по всему, выглядел он хуже, чем себе представлял. Каюта ему попалась без зеркала, так что «насладиться» описанным он не мог. А вот упоминание о работе немного воодушевило. Вот где можно наслаждаться каждым мгновением. И зачем его потянуло в отпуск? Работал пять лет без него, и дальше бы продолжал в таком же духе. Нет, надо было послушаться Верховного Мастера: «А не отправиться ли тебе к берегам Даарии? Там чудный климат, мягкий песок. Много красивых девушек!» — на этих словах седеющий Мастер многозначительно подмигивал. Вспомнив о Даарийских девушках, Ойр поежился.
Высвободив уже немеющие пальцы из тисков Симановой ручищи, потянулся за чемоданом.
— Давай, показывай, чего ты там за морем-окияном приобрел, — патрульный указательным пальцем приблизил очки к глазам и приготовился записывать в листе отчета.
— Вот прям начнешь копаться в вещах бывшего однокашника? — Ойр недоверчиво вздернул брови. Показывать чемоданные богатства он никак не желал.
— Прости, старик, правила есть правила, — посерьезнел Симан и с еще большим любопытством вперил взгляд на коричневую кожу, исписанную замысловатыми вензелями, — смотрю руны защитные прописаны. И не внешние, а внутренние… Чего везешь, показывай давай.
Тяжело вздохнув, Ойр положил чемодан на кровать и щелкнул замками. Очки Симана вернулись в исходную позицию — на кончик носа, а кустистые брови взлетели вверх.
— Что это? — только и смог произнести он.
— Не что, а кто, — поправил Ойр с умилением глядя на свернутых клубочком шипастых ужиков, — редкие в наших краях Ужишипы.
Этих милах он выкупил у кармонандского торговца всего за восемьдесят шесть медяков. Бедолаг собирались скормить грифонам, так что он практически спас им жизнь. Они этому правда не впечатлились, тут же покусав нового хозяина. Ойру пришлось три дня смазывать места укусов вонючей мазью настоенной на жире водяных.
Судя по выражению лица Симана, он понятия не имел о существовании подобного, так что об их свойствах и способностях Ойр предпочел умолчать.
— Ладно, — патрульный черкнул пару слов для отчета и выжидающе уставился обратно. — Давай, открывай следующий отсек, я знаю, в таких чемоданах их несколько.
Ойр скрипнул зубами. Ну надо же, какой дотошный! Портит мужиков женитьба, однозначно портит. А ведь избранница у него с виду такая милая была. Легкое движение руки — и перед Симаном открылся второй отдел. Аккуратно сложенные листы сероватой бумаги и несколько ярко-синих перьев.
— Всё? — Симан не стал интересоваться в чем особенность этого раритета, находясь под впечатлением от увиденных колючих змей.
— Всё.
— Тогда, добро пожаловать домой!
Патрульный широко улыбнулся, хлопнул Ойра по плечу и вышел вон. И правильно. В следующие три отсека без специальных защитных перчаток лучше не заглядывать.
Торопливо собрав пожитки: черные мантию, шляпу и вышеупомянутый чемодан, самый молодой профессор академии Харбоны сошел на родной берег. Он собирался немного постоять у пирса, наслаждаясь прохладным ветром и писклявыми голосами чаек, а затем отправиться в ближайший паб, чтобы наесться за все две недели вынужденной ввиду морской болезни голодовки. Потом, как обычно, прикупив в дорожной цветочной лавке симпатичный букетик сезонных цветов, подарить их самой печальной женщине, которую встретит по пути к перекрестку двух центральных улиц. Сесть в первую подъехавшую карету и отправиться домой, размышляя о том, почему ею всегда становится дама после тридцати, скорее всего чья-то жена и мать. Ойра вот уже несколько лет, после того, как он начал свой несерьезный эксперимент с цветами, не покидала одна мысль: зачем все девушки поголовно стремятся выйти замуж, если потом так редко улыбаются? Причинно-следственные связи просматривались очень легко, и Ойр в очередной раз убеждался в правоте своей антибрачной позиции. Ведь больше всего на свете он боялся стать причиной женского разочарования, превращающегося в череду таких вот печальных лиц, которые он встречает каждый раз по пути домой.