— Только не говорите мне снова, что вы тайно привезли ее в Италию, ладно?
— Увы, это правда. Я обнаружила ее во Франции, — сказала я. Зачем врать? Ей, конечно, незачем знать, что я обнаружила этот сосуд в багажнике собственного автомобиля. Вот в это уже никто не поверит. — Как я говорила, у меня есть клиент — я не вправе назвать его имя — который хочет вернуть этот сосуд в музей, из которого он был украден.
— И откуда же? — спросила она.
— Из Вульчи, — ответила я.
— Похоже на правду, — проговорила она. — Вульчи, или Велс, был центром производства этрусской керамики. Там работали некоторые из величайших этрусских художников, такие как мастер Микали. Кстати, похоже, что ее расписывал мастер Микали или один из его ближайших последователей. Вы это знали?
— Я допускала такую возможность, однако точно установить это может лишь эксперт, — сказала я. В архиве Интерпола было сказано, что сосуд выполнен в школе Микали, но я боялась, что если Лола узнает это, то никогда не возвратит мне гидрию.
— Итак, вы знаете, что именно получили здесь, не так ли? — спросила она. — Ну, или, что получила я… точнее, мы.
— Думаю, что да.
Я решила, что она говорит о Микали. Но это «мы» мне понравилось. Оно намекало на перспективу получить сосуд обратно.
— А известно ли мне имя вашего клиента? Неужели вы действительно не можете назвать его?
— Возможно, — ответила я. — А где находится гидрия?
— В надежном месте, — ответила она. — Но вам придется назвать имя своего клиента.
— Я и в самом деле не могу этого сделать.
— Тогда вы не получите назад свою гидрию.
Это уже прогресс. Во всяком случае, она действительно думает возвратить ее мне.
— Вам придется обещать мне не называть его, — сказала я. Однако другого пути не было, пусть Лейк и требовал соблюдать анонимность.
— Обещаю, — сказала Лола. Я строго поглядела на нее.
— Клянусь своим сердцем и надеждой на вечное упокоение, — добавила она.
— А вы не скрестили за спиной пальцы или не сделали ничего подобного, а?
Скривившись, она положила на стол обе руки и произнесла:
— Обещаю.
— Кроуфорд Лейк, — назвала я имя.
— Тот самый Кроуфорд Лейк? — спросила она.
Я кивнула.
— Bay! И вы с ним встречались?
Я снова кивнула.
— Лично?
— Да, — ответила я.
— И где же?
— В его римских апартаментах. Но зачем вам знать это?
— Не знаю, стоит ли верить вам. Насколько я слышала, его никто не видит.
Где-то в остерии зазвонил сотовый телефон. Мне потребовалось около минуты, чтобы осознать, что телефон этот мой.
— Алло! — проговорила я.
— Что случилось? — спросил Лейк.
— Почему вы ничего мне не сказали? — ответила я.
— Мне говорили, что там были и другие люди. Вы привели их с собой?
— Нет. Но как понимать эти слова: «мне говорили»? Вы были там?
— Конечно, нет. Я послал одного из своих людей. Вы кому-нибудь говорили о встрече?
— Нет! — ответила я. — А вы?
— Где вы остановились? — спросил он, игнорируя мой вопрос. — Я звонил в ваш отель, и мне сказали, что вы выписались из него. Вам известно, что я должен знать о том, где вы находитесь в любой момент времени. Почему вы не сообщили мне о том, что переехали?
— Я нахожусь примерно в том же районе, — сказала я осторожно, — и к тому же оставила сообщение на телефоне Антонио, предложив ему или вам позвонить мне по сотовому телефону, что вы и делаете.
Он громко вздохнул.
— Кстати, о Леклерке, — проговорила я, ожидая его реакции.
— Каком еще Леклерке? — переспросил он. — О чем вы говорите?
Я промолчала. Ни в газетах, ни на телевидении не прозвучало и слова о теле, обнаруженном возле Танеллы. Мне уже начинало казаться, что я галлюцинировала в том тумане.
— Где вы остановились? — спросил он. — Я вступлю с вами в контакт через какое-то время и назначу время и место свидания.
— Почему бы не договориться прямо сейчас? — спросила я. Человек этот уже начинал раздражать меня.
— Тогда встретимся сегодня. Мне нужна эта ваза, — сказал он.
— Отлично. Скажите мне, где и когда. И сделайте так, чтобы вас можно было видеть — не ночью, и не в тумане. Где-нибудь на открытом месте и приходите сами.
— Мелоне ди Содо, — назвал он.
— Минуточку, — попросила я. Пусть теперь он подождет. — Вы знаете Мелоне ди Содо?
— Конечно, — ответила Лола. — Имеющие форму дынь гробницы в Кортоне. Это он?
— Да.
— Спросите его, у какой именно.
— А у какой? — спросила я у Лейка.
— У большой. Мелоне два.
— Мелоне два, — повторила я, так, чтобы могла слышать Лола. Она кивнула.
— Пять часов. Мелоне два. Сегодня воскресенье, поэтому там никто не будет работать. Обстановка будет уединенная. Приносите вазу.
— Вот что, Лола, — сказала я, убирая свой сотовый телефон. — Договоримся следующим образом. Сегодня в пять дня вы приходите к этой гробнице Мелоне. С гидрией. Я познакомлю вас со своим клиентом. Если вы поверите ему и мне, то отдадите сосуд.
— О'кей, — согласилась она. — По-моему, так будет честно. Хотите узнать, как проехать к Мелоне? Она находится по другую сторону дороги Ареццо — Кортона там, где вы повернули в город, чтобы попасть в Танеллу.
— Так. Хотите, чтобы я подобрала вас и отвезла туда?
— Нет, — ответила она. — Мне бы хотелось встретиться с Лейком. Я буду там.
Надеюсь на это, подумала я.
— Возьмите, — сказала я, протягивая ей банкноту в сто тысяч лир. — Ваша ссуда. Теперь вы можете приехать туда из города на такси, если захотите.
Недолго поглядев на бумажку, она спросила:
— Это ссуда или взятка?
— Ссуда, — ответила я твердым голосом.
После недолгих колебаний она взяла деньги.
— Спасибо, — сказала она. — Я верну их.
* * *В четыре часа я уже была у Мелоне. Огромный курган, как и следует из названия имевший форму дыни, ограждала изгородь. Здесь проводились раскопки, и на восточной стороне ниже уровня земли обнаружилась большая, явно церемониальная лестница. Возле основания, с западной стороны, находились два длинных и узких вала, которые я посчитала гробницами.
Я старательно изучила местность, чтобы избежать жутких мгновений, пережитых мной у Танеллы. Снизойдя к моей просьбе, Лейк действительно выбрал более открытое место. От кургана была превосходно видна главная дорога. К югу от него располагалась небольшая впадина, за ней располагалась узкая дорога, а потом шло травянистое пространство. Я отыскала себе место, откуда я могла видеть, опять-таки оставаясь невидимой — как я надеялась — до нужного мне мгновения. Дождь прекратился, солнце клонилось к горизонту, и на землю я опускалась с осторожностью. На сей раз я прихватила с собой пластиковую подстилку и устроилась на ней в известной мере комфортабельно.
Примерно без четверти пять я услышала звук приближения моторного скутера, на котором появился мужчина в джинсах, коричневой куртке и шлеме. Я встревожилась — это мог быть какой-нибудь сторож, способный помешать нам, однако, когда он снял шлем, я с некоторым удивлением поняла, что вижу не Лейка, как следовало бы ожидать, а Антонио. Я уже собиралась встать и помахать ему, но он направил свой красный и довольно заметный мотоскутер за угол, где его нельзя было заметить с шоссе. Потом и он скрылся из вида. Я сочла такое поведение странным. И потому решила не высовываться.
Пять минут спустя показалась Лола, она шла от края шоссе по грунтовой, усыпанной гравием дороге, шедшей к месту раскопок. Шла она довольно медленно, даже прихрамывала, и казалась такой ранимой и усталой. Ей предстояло пройти достаточно большое расстояние с большой плетеной корзинкой в руках; она несла ее не за ручки, но прижимая к груди словно младенца, или, точнее сказать, бесценное сокровище. Я не смела надеяться на это. Когда она подошла поближе, я успела заметить розовое покрывало, выглядывавшее из корзинки. Спасибо тебе, Лола, подумала я.