— Доступ не разрешен, — ответил экран. — Идентификатор пользователя или пароль неправилен. Пожалуйста, попробуйте еще раз.
Я попробовала, но с тем же успехом. После третьей попытки меня выбросило из сайта. Словом, было предельно ясно, что Лейк старается как можно дальше дистанцироваться от моего фиаско.
В ярости я вылетела из отеля. Будем думать об этом позже. А пока нужно кое-что сделать. В первую очередь я вернулась в Нортону и нанесла визит синьору Сальваторе Витали, Лолиному адвокату. Я хотела встретиться с ним лично, а не звонить по телефону, чтобы решить, что делать.
Дверь открыл мужчина очень приятной наружности, одетый в превосходно пошитые брюки и очаровательный свитер. Наверно, ему было уже за шестьдесят, как и самой Лоле, или же он был немного старше ее. Седая голова Витали удивляла количеством волос, которые он откидывал с лица, пока говорил. Когда я сказала ему, что являюсь подругой Лолы, он пригласил меня войти в дом и уговорил меня выпить эспрессо, который приготовил на внушительного размера кофеварке, помещавшейся в кухоньке возле главной комнаты.
— Какая благородная дама, — проговорил он, когда я сообщила ему, что у Лолы ларингит и она не имеет возможности позвонить ему. — Очень жаль, что она заболела. Прошу вас тем не менее заверить ее в том, что она сможет приступить к работе сразу же, как только почувствует себя достаточно хорошо. Ей не о чем беспокоиться.
— Спасибо, я передам ей.
Несколько минут мы только оценивали друг друга взглядами, обсуждая погоду и попивая эспрессо.
— Надеюсь, она посетила доктора, — проговорил он.
— Да, — солгала я.
— Простите за этот вопрос… Не хотите ли бисквит? Нет? Еще эспрессо? Как вы можете видеть, я не слишком уверенный в себе хозяин. Слишком давно живу один.
— Еще одна чашечка эспрессо окажется весьма кстати, — сказала я. Он поднялся, и машина на кухне зажужжала. Он возвратился достаточно скоро, и мы вновь приступили к изучению друг друга.
— Есть один вопрос, который мне хотелось бы вам задать, — промолвил он наконец. — Вопрос важный, который я так и не смог задать синьоре Леонард. Просто не представилось удобного повода, поскольку мы обсуждали ее статус в моем бюро. И я задаю его вам не без волнения. Однако что-то заставляет меня это сделать.
— Итак? — спросила я.
— Она замужем?
— Нет, — ответила я.
— Я так и думал. Кольца на ней не было. Но, может быть, она не свободна?
— Едва ли. Насколько мне известно, она свободна как пташка.
Он просиял.
— Признаюсь, что рассчитывал именно на этот ответ.
— Вы ей тоже понравились, — заметила я. — Только, пожалуйста, не говорите ей, что я сказала вам об этом.
— Конечно, нет, — сказал он серьезным тоном. — И вы тоже не рассказывайте ей, что я задавал вам этот вопрос. Она интересуется Лартом Порсеной.
— Безусловно, — согласилась я.
— Я тоже. Похоже, что вместе нас свела судьба.
— На самом деле, синьор Витали, — произнесла я, — в данный момент судьба вас разводит. Я долго думала, говорить мне это вам или нет, и рискую вызвать неудовольствие Лолы, но она нуждается в помощи, и хотя сама она никогда не простит мне того, что я обратилась к вам, я решила сделать это ради нее. Лола — то есть синьора Леонард, — находится сейчас в тюрьме. Ее ошибочно обвиняют во владении украденной этрусской гидрией. На деле, этим сосудом располагала я. Она хранила его для меня и несла, чтобы передать его человеку, который должен был вернуть гидрию в музей, когда ее схватили по анонимному звонку в полицию какого-то доброхота. В участке не поверили ни ей, ни мне. Ей нужен адвокат, однако она не может позволить себе такого расхода. Я готова оплатить вам ее защиту. — Мне пришлось умолкнуть, чтобы перевести дыхание.
— А тот человек, который намеревался возвратить гидрию? — спросил он, движением руки показав, чтобы я убрала бумажник.
— Я не имею права назвать его, — ответила я. — Однако я намереваюсь отыскать его и заставить дать разъяснения лично.
Он приподнял кустистые белые брови.
— Понятно. И как, по-вашему, он подтвердит эту историю?
— Надеюсь на это, — сказала я. — Однако он предпочитает пребывать в тени и, кроме того, похоже, закрыл банковский счет, с которого я снимала деньги на расходы. Вынуждена признать, что мне придется заставить его передумать.
— А где она находится? — спросил он, поднимаясь из кресла и протягивая руку к висевшему на крючке возле двери пиджаку.
— В Ареццо, в участке карабинеров, — ответила я.
— Еду прямо туда, — сказал он. — Можете сопутствовать мне?
— Нет, — сказала я. — Прямо сейчас я не могу этого сделать. Но я постараюсь помочь вам вызволить Лолу из этой истории.
Я действительно намеревалась сделать это. Лола была большой мастерицей по части получать по заслугам. Но в данный момент ей доставалось то, что выслужила я сама. Я не намеревалась тратить много времени на укоризны самой себе, на размышления о том, как и почему я попала в такое положение. Я просто намеревалась его исправить.
* * *Я вновь выехала на Аутострада Дель Соле и направилась к Риму. И на следующее утро сидела под широким зонтом кафе на Пьяцца делла Ротунда, площади достаточно оживленной, прихлебывая кофе и читая газету. Увы, Антонио добился известности. Самым зловещим тоном, на который способны только итальянские журналисты, газеты вещали о мужчине, обнаруженном висящим в петле под крышей фермерского дома в Тоскане. Личность покойного была установлена, им оказался безработный актер Антонио Бальдуччи. Поговаривали, что расследование способно принести сенсационные результаты, хотя полиция и утверждала, что произошло простое самоубийство. Я заставила себя вспомнить это зрелище, гадая, каким образом Антонио мог совершить такое. Владелец фермы Джино Мауро, как указывалось, располагал железным алиби, поскольку в данный момент со всей семьей находился в Нью-Йорке и был также потрясен случившимся событием. Отважный репортер проинтервьюировал Мауро по телефону и выяснил, что тот не знал покойника и причин, которые могли бы привести его в дом.
Прославилась и я. Владелец магазина в Скроньяно сообщил полиции, что женщина, англичанка или американка — есть же выгода в происхождении из скромной Канады — спрашивала, как проехать к этому дому за день до того, как был обнаружен труп Антонио. Полиция признала, что тело было найдено благодаря анонимному звонку, и представители ее разыскивали не только меня, но и лицо, произведшее этот звонок. Установлен был телефон-автомат, с которого звонили.
Попала в новости и Лола. В статье на третьей странице газеты утверждалось, что карабинерам удалось выследить похищенную этрусскую древность. Статья утверждала, что произведены аресты и теперь проводится расследование обстоятельств ее исчезновения. Ожидается проведение дальнейших арестов по делу. Оставалось только надеяться, что здесь имелась в виду не я.
Я посидела, размышляя обо всем этом: о находящейся в тюрьме Лоле, но более об Антонио, окончившем свою жизнь в петле. Одновременно я рассматривала сооружение, доминировавшее над той площадью, где я в данный момент находилась. Известное под разными названиями — Пантеон, Церковь Санта Мария деи Мартири и Ротунда — оно имеет ширину в сто сорок два фута, ту же высоту при двадцати пяти футовых стенах, а также отверстие — окулюс — наверху и представляет собой воистину впечатляющее зрелище. Построенный в 27-год до Рождества Христова Марком Агриппой и перестроенный в начале второго века Адрианом, Пантеон считается одним из архитектурных чудес света, и, пока я сидела за своим каппуччино, сотни туристов миновали его двери, Впрочем, в данном случае меня интересовала одна единственная деталь этого сооружения, а именно надпись над входом. «М. AGRIPPA L.F.COS.TERTIUM. FECIT», — гласила она, и слово «FECIT»[12] я сумела заметить из окна апартаментов Кроуфорда Лейка.