Но теперь слова «Поместье Хирайт» засели в голове, подталкивая к некоей туманной, но все же цели. Впрочем, может, именно неопределенность и придавала ей особую ценность, ведь без досадных практических деталей было гораздо легче представить, что цель достижима.
От архитектурного колледжа до библиотеки было не больше пяти минут ходьбы, однако ветер с озера Бала хлестал по щекам и зарывался стылыми пальцами в волосы, отчего путь показался Эффи намного длиннее. Выдыхая холодный воздух, она торопливо толкнула двойные двери, юркнула внутрь и застыла, внезапно оказавшись в полной тишине.
В свой первый день в университете – еще до появления мастера Корбеника – Эффи зашла в библиотеку и влюбилась в нее. Она тайно приносила с собой стаканчик кофе и пробиралась в одну из заброшенных комнат на шестом этаже. Лифт кряхтел и стучал, как мелкие кости в коробке коллекционера, и, казалось, выдыхался, пока добирался до нужной площадки.
На шестом этаже хранились самые древние книги, затрагивающие самые малоизученные темы: тома по истории добычи селки в Ллире (удивительно прибыльный бизнес, который привел в конце концов к их полному вымиранию); большой справочник по аргантийским грибам, содержащий сноску длиной в несколько страниц о том, как отличить аргантийские трюфели от превосходящих их по качеству ллирийских сортов; отчет об одной из многочисленных ллирско-аргантийских войн, написанный от лица разумной винтовки.
За окном шел дождь, а Эффи забивалась в самый укромный уголок и читала эти древние книги. По большей части она искала истории о фейри: часами листала тома о ведьминых кругах под Оксвичем, а потом этнографию давно умершего мастера о представителях волшебного народа, с которыми он сталкивался в тех краях. Подобные рассказы многовековой давности в стенах университета считались суеверями южан и томились на полках с презрительной надписью: «Художественная литература».
Однако Эффи верила им. Верила всем – сухим научным статьям, суеверным южным преданиям и эпическим поэмам, предупреждавшим об уловках Короля фейри. Если бы ей позволили изучать литературу, Эффи написала бы собственные трактаты, полные огня, в поддержку этой веры. Запертая в стенах архитектурного колледжа, она ощущала себя будто с кляпом во рту.
И все же сейчас библиотека показалась Эффи пугающей. Раньше она находила утешение в одиночестве, теперь же видела огромное пустое пространство, где могло случиться нечто плохое. Не что-то конкретное, просто внутри поселился какой-то неясный страх. Тишина служила предвестником неизбежной катастрофы – все равно как смотреть на стакан, который катится к краю стола, и понимать, что он непременно упадет и разобьется. Только Эффи не понимала, почему то, что прежде казалось знакомым, теперь стало чужим и враждебным.
Впрочем, сегодня она не собиралась задерживаться. Огромная мраморная лестница вела наверх, шаги будили легкое эхо. Украшенные деревянной резной лепниной сводчатые потолки вызывали чувство, что она попала внутрь изысканной старинной шкатулки для драгоценностей. В столбах золотистого света кружились пылинки.
Приблизившись к подковообразной стойке библиотекаря, Эффи коснулась ладонями лакированного дерева. Женщина за стойкой одарила ее равнодушным взглядом.
– Доброе утро, – сказала Эффи, улыбнувшись как можно шире.
«Утро» – это было громко сказано. На часах было пятнадцать минут третьего. Впрочем, она проснулась всего три часа назад – только успела одеться и добежать до аудитории.
– Что ищете? – невозмутимо спросила женщина.
– У вас есть книги об Эмрисе Мирддине?
Женщина неодобрительно нахмурилась:
– Выражайтесь конкретнее. Художественная литература, документальная, биография, теория…
– Документальная, – поспешно вставила Эффи. – Что-нибудь о его жизни и семье.
И надеясь расположить к себе библиотекаря, добавила:
– Все его романы и стихи у меня уже есть. Он мой любимый писатель.
– Как и у половины университета, – пренебрежительно бросила женщина. – Подождите здесь.
Библиотекарь исчезла в дверном проеме за стойкой.
От запаха старой бумаги и плесени у Эффи зачесался нос. Из читального зала доносился шелест страниц и шум медленно вращающихся лопастей потолочных вентиляторов.
– Привет! – вдруг раздался чей-то голос.
В поле зрения возник тот самый парень, который стоял позади нее в вестибюле колледжа и хотел взглянуть на объявление. Твидовый пиджак он нес под мышкой, поверх белой рубашки выделялись туго натянутые подтяжки.