Вскоре все двенадцать рассказов вышли отдельной книжкой, а гонорар за нее позволил писателю навсегда отказаться от медицинской практики и посвятить всего себя литературе. Но не Шерлоку Холмсу, а настоящей, «серьезной»: историческим романам «Изгнанники: История двух континентов» и «Великая тень» и семейной повести «Приключения в загородном доме». И вероятно, Конан Дойл никогда больше не вернулся бы мыслями к своему герою, если бы «Стрэнд», тиражи которого благодаря Шерлоку Холмсу росли и росли, не начал снова упрашивать. Когда же Конан Дойл, чтобы это выглядело так, будто не он отказал, а журнал сам отказался, запросил неслыханный по тем временам гонорар: тысячу фунтов за двенадцать новых рассказов, – «Стрэнд» согласился не торгуясь.
Деньги – это прекрасно, но есть еще писательская репутация, а прославиться на весь мир только как автор «Шерлока Холмса» – значило навсегда распрощаться с надеждой остаться в литературе «серьезным» писателем. И в заключительном, двенадцатом рассказе нового цикла – «Последнем деле Холмса» – Конан Дойл все-таки расправился со своим героем, руками профессора Мориарти столкнув Шерлока Холмса в Рейхенбахский водопад. Все, это место – «достойно стать могилой бедному Шерлоку, пусть даже я похороню вместе с ним свой банковский счет». «Убил Холмса», – с облегчением напишет Конан Дойл в своем дневнике.
Назаддороги не было, и теперь на протяжении десяти лет Конан Дойлу предстоит оправдываться перед публикой за свой поступок. Например, так: «Бедняга Холмс погиб навеки. Я получил такую его передозировку, что ощущаю по отношению к нему примерно то же самое, что к pate de foi gras, которым как-то объелся, – меня до сих пор тошнит от одного его имени». Или так: «Меня часто ругают за то, что я умертвил этого джентльмена, но я считаю это не убийством, а самозащитой, ибо, не лиши я его жизни, он наверняка убил бы меня».
А оправдываться было перед кем: разъяренная публика негодовала и готова была линчевать писателя. В редакцию несчастного «Стрэнда», и так после публикации «Последнего дела Холмса» потерявшего двадцать тысяч подписчиков, посыпались письма с оскорблениями и угрозами; в лондонском Сити все чаще и чаще можно было видеть молодых людей с черными лентами на шляпах – в знак траура по любимому герою; говорили, что даже члены королевской семьи переживают смерть Холмса как потерю близкого человека. Массовый психоз? И в это самое время у Конан Дойла умирает отец, а у жены диагностируют скоротечную чахотку. Реальное человеческое горе – и какой-то безумный карнавал с панихидой по бумажному человечку. Нет, Конан Дойл всегда подозревал, что публика… гм… мягко говоря, не слишком умна, но не до такой же степени! Если б он мог, он убил бы Шерлока Холмса снова и снова.
Как же так получилось, что через десять лет Конан Дойл воскресил Холмса? Деньги – свидетельствуют все как один биографы писателя, проклятое золото мира, способное совратить даже такого невольника чести, каким был Конан Дойл. Особенно если у невольника большая семья и большие траты. А тут американский журнал «Кольерс уикли», предлагающий двадцать пять тысяч долларов (довольно значительный даже по нашим временам гонорар, а для 1903 года вообще невероятный, баснословный) за шесть новых рассказов о Шерлоке Холмсе; тридцать тысяч, если рассказов будет восемь, и сорок пять тысяч за тринадцать. Но обязательное условие: Шерлок Холмс должен быть именно воскрешен, а вся эта история с его как бы гибелью – как-то внятно объяснена.
«Им овладел какой-то холодный цинизм. ‹…› Есличитателям этого хочется, он отныне будет выдавать только тщательно отделанную ремесленную продукцию и будет получать за нее столько, сколько эти ненормальные издатели готовы платить. Он может даже увлечься этим занятием, но только весьма поверхностно. Главное, что в ближайший год, или около того, замыслил он создать новый роман из средневековья в пару к «Белому отряду», где собирался наглядно показать публике ее заблуждения», – пишет Джон Диксон Карр.