Собравшись с мыслями, я поинтересовался:
- И?
- Без всяких “и”, молодой человек. Теперь Вы вправе распоряжаться Вашим вкладом без ограничений! Вот Ваша карточка со счетом в банке, так что распишитесь в получении, остальные вопросы решите с руководством заведения.
После этих слов нотариус раскланялся, не дав мне задать себе вопрос о размере благодарности ему, видимо, решив не усложнять себе жизнь в присутствии начальника тюрьмы, который вежливо улыбнулся мне и сказал:
- Думаю, Дэвид, мы с тобой поладим! Но в первую очередь надо решить вопрос об упрощении режима твоего содержания. Могу предложить отдельную камеру с удобствами и возможность отпуска на сутки за хорошее поведение, если ты меня не разочаруешь!
В моей голове будто что-то взорвалось.
- Так неужели судьба дарит мне возможность встречи с Мариной? - подумал я, как будто ничего важней не было в моей жизни.
Поистине она была полна неожиданностей!
- Петр Васильевич, - обратился я к начальнику тюрьмы. - Я готов вложить энную сумму, которую определите Вы сами, для улучшения условий содержания заключенных, а от Вас прошу только периодических отпусков в город по указанному мной адресу. Как Вы на это смотрите?
- Я думаю. что у нас с этим проблем не возникнет, Дэвид Михайлович, - ответил начальник тюрьмы.
Складывалось впечатление, что его можно прикладывать к ранам, как бактерицидный пластырь!
Так, в течение минут моя жизнь совершила крутой вираж, дав мне шанс вернуться в родные пенаты со снятой судимостью, для чего я готов был пожертвовать всем своим наследством, так как был уверен, что со своими способностями без труда добьюсь благополучия в жизни.
Но сейчас у меня была одна цель, которая захватила меня целиком.
Я хотел явиться неожиданно в дом своей обожаемой Марины, как Граф Монте Кристо к своей ненаглядной подруге, которая, не в пример Марине, пренебрегла ним. Так, почему-то, я запомнил, прочитав эту книгу в младенческом возрасте.
Мои отношения с начальником тюрьмы Петром Васильевичем Забелиным в последнее время складывались идеально. Он делал вид, что не выделяет меня среди других ЗЭКов, а определил мне отдельную камеру за деньги, которые у меня, якобы, оказались припасены в результате криминальных боев, так что даже “Ювелир” не усмотрела в этом нарушений тюремной этики, причем я довольно часто приглашал его в свою “конуру”, где пичкал деликатесами, которые мне негласно поставлял начальник тюрьмы.
В задушевных разговорах он узнавал подробности обо мне, не раскрывая до времени свою подноготную, причем с каждым разговором он все более проникался ко мне если не уважением, то во всяком случае сочувствием.
Ему же я первому открылся, рассказав об отношениях с Мариной, на что он только пожал с сомнением плечами и улыбнулся своим мыслям.
В течение нескольких дней я с помощью Петра Васильевича приобрел себе новый светлый костюм, дорогие импортные туфли, носки к ним, галстук и платок в карман в тон, так что, одеваясь, походил на какую-нибудь молодую голливудскую звезду из крутого боевика.
В таком виде я просто не мог не оказаться на высоте в присутствии Марины, которая среди других поклонников, а в том, что у нее их немеряно, я не сомневался, выбрала меня!
Итак, дело оставалось за малым: мне оставалось получить разрешение на посещение моей “родственницы” по маме Марии Гордеевой сроком на сутки.
Я перевел со своей карточки сумму в эквиваленте 5000 долларов на карточку начальника тюрьмы, предварительно переговорив по телефону с начальником службы безопасности своего банка, и тут же Петр Васильевич выписал мне увольнительную, попросив придерживаться в городе порядка, чтобы случайно не загреметь в отделение милиции, хотя этого не должно было случиться ни при каких обстоятельствах.
Конечно, увольнительная была простой формальностью. так как из тюрьмы я выехал в автомобиле Петра Васильевича, который должен был встретить меня на следующее утро в парке, недалеко от тюрьмы, и доставить”домой”.
Видимо, такие “прогулки” заключенных не было для тюрьмы ноу-хау. Но ведь всем хочется иметь на свой кусок хлеба чужой кусок масла!
Итак, все формальности были позади, и я шел по зеленому проспекту города, полный радужных надежд, прихватив с собой огромный букет, в котором теснилось 99 шикарных белых голландских роз.
Как Вы понимаете, я направлялся по хорошо знакомому мне адресу.
Нужный мне дом оказался частным, и был выше остальных строений рядом: я насчитал в нем три этажа. Высокий забор из качественного красного кирпича огораживал довольно-таки большой участок, наверное, в 50 соток.