Вина были. И с готовностью были налиты. После этой реплики
Беседа шла о происшествиях и событиях тех дней. Разумеется, больше говорили об искусстве и литературе, чем о политике впрямую. Мы все много шутили. Маяковский чередовал шутки с пропагандой своих воззрений — политических и литературных. Его принципиальность была всем известна. Он и дома и на трибуне всегда говорил одно то же.
Но вот с едою покончено. Возникает некоторая пауза. Мы не знаем, что делать дальше… И вдруг гость, окончательно подобревший, веселый, нечванный, предлагает нам заняться «играми». Мы согласны. Тогда Маяковский проявляет себя с новой и совсем неожиданной для нас стороны: очень добродушным и веселым участником «вечеринки». Он раскладывает какие-то вещи на столе для того, чтобы по очереди мы подходили к столу и запоминали наибольшее количество из лежащих тут предметов, а затем, отвернувшись, перечисляли бы, что удержано памятью. Дальше под руководством поэта мы играем «во мнения»…
Заметно, что ему самому доставляют удовольствие эти нехитрые забавы. И мы веселимся напропалую. Шутки следуют одна за другой…
Таким я Маяковского не видел никогда больше. Полная уверенность в доброжелательстве и даже в обожании со стороны присутствующих, аудитория немногочисленная, но способная полностью оценить его юмор, встречные шутки и остроты с нашей стороны, легкое опьянение — все это сделало нашего гостя таким добрым, милым, веселым.
Маяковский смеялся вместе с нами над промахами и неудачами участников игр. Наступила та стадия веселья, когда разум как бы отступает и люди начинают болтать забавные нелепости. В другое время такие нелепости вызвали бы недоумение у нас самих. Л Маяковский, возможно, ответил бы на них с полемической резкостью. Но сегодня, сейчас это как нельзя более уместно. Это — подлинный отдых для утомленного нашего гостя и для нас. Часы показывают два часа ночи, но никому неохота прерывать вечер…
Нас тут шесть взрослых людей, а ведем мы себя как Дети…
Наконец гость заявляет о желании уходить. Мы бее очень огорчены. Однако, в сущности, прав он. И мы все высыпаем в переднюю, чтобы проводить дорогого человека. Пожимая руки, Маяковский не столько словами, сколько мимикой и интонациями дает мне понять, что он вполне оценил наше к нему отношение. Все мы — в том числе и позволяющий себе публичные остроты на его счет Смирнов-Сокольский — зачислены в число друзей и сторонников поэта…
Ведь и по сей день каждый поэт нуждается в том, чтобы значительный отряд «читателей» одобрял бы его творчество. Во сколько же раз больше это нужно было Маяковскому, если учесть его время и полемичность его поэзии!..
Позволю себе привести здесь еще один маленький эпизод.
Это было 25 февраля 1930 года — то есть за 48 дней до смерти Маяковского. Поэт выступил на открытии Центрального Дома работников искусств. Это выступление описано уже неоднократно. Известно, что Владимир Владимирович прочел тогда «Первое вступление в поэму «Во весь голос».
Когда Маяковский в тот раз в ЦДРИ сошел с трибуны, выяснилось, что продолжать вечер больше нельзя. Начатая как шуточный дивертисмент собравшихся артистов программа завершилась Маяковским. После того волнения, которое ощутили присутствовавшие от выступления поэта, невозможно было возвращаться к шуткам. И люди стали расходиться.
В скромной передней тогдашнего помещения ЦДРИ (в подвале в Пименовском переулке) я увидел стоявшего у вешалки Маяковского. Немного поколебавшись, я все-таки решился и подошел к нему. С волнением выдавил из себя банальную фразу:
— Владимир Владимирович, позвольте пожать вашу руку!
В чем заключались мои колебания? Я боялся, что Маяковский почтет мои слова пошлыми, ответит остротой и прочее… Но произошло совсем не то: вдруг я увидел по лицу поэта, что он очень рад моему приветствию. Он протянул мне руку даже с поспешностью…
Только потом я узнал, что в этот критический период ему не хватало друзей, поклонников, почитателей, приверженцев!
МАЯКОВСКИЙ В САТИРИЧЕСКИХ ЖУРНАЛАХ
Маяковский — поэт и драматург изучены сравнительно Освещена также работа Маяковского в «Окнах РОСТА». Но очень мало известно о Маяковском — сотруд советской сатирической печати. А между тем это интересно не только с чисто мемуарной стороны. Нет, для великого поэта его работа в «Крокодиле», «Красном перце», «Чудаке» была важной гранью его могучей пропагандист и агитационной деятельности. В сатирических журналах Владимир Владимирович работал систематически и разносторонне. Он не только помещал в этих изданиях многие из своих стихов, но и принимал участие в выработке планов журнала, давал советы, как лучше откликнуться в очередном номере на то или другое событие, придумывал темы для карикатур и рисунков и т. д.