А поэты, не замечая ничего и никого, продолжали собственный разговор о чем-то таком сложном и заумном, что Олеша, по его словам, ничего не мог понять. Через три минуты Мейерхольд снова беззвучно поманил Олешу пальцем и увел за собою обратно. В коридоре Мастер спросил:
— Ты что-нибудь понял? А?
— Ничего! — отозвался Олеша.
— И я ничего! — заключил Мейерхольд. — Вот шаманы!!! А?
В устах Мейерхольда такое определение особенно интересно. Несомненно, здесь был и оттенок самоиронии: Всеволод Эмильевич отлично сознавал за собою элементы «шаманства»… Но тут ему пришлось столкнуться, так сказать, с колдунами высшего класса: элементы умопостигаемые в беседе поэтов почти отсутствовали. Шла поэтическая заумь. Смеясь над этим, Мастер, несомненно, вышучивал и себя самого: он отлично знал свою репутацию «шамана»…
1968
АЛЕКСАНДР ВЕРТИНСКИЙ
Очень своеобразным явлением был на эстраде этот артист. Но чтобы рассказать о нем, следует начать издалека…
Как известно, товарищество художников «Передвижники» возникло в виде протеста против вкусов и канонов императорской Академии художеств в Петербурге во второй половине прошлого века. Приближенная к действительности реалистическая живопись «передвижников», в свою очередь, вызвала протест в конце XIX века. С. Дягилев, возглавивший группу художников «Мир искусства» и русский балет в Европе, раскрыл в станковой живописи, в графике и декорационном искусстве возможности для показа многих эпох и многих стран. Вот тогда-то появились картины А. Бенуа, изображающие Версаль и персонажей XVII века; декорации и картины Л. Бакста, А. Головина; живопись и графика К. Сомова…
У Сомова зрители увидели кокетливых маркиз и жеманных Пьеро. Кстати: в первоначальном перечне масок итальянской комедии дель-арте никакого Пьеро не было. Эта возникшая впоследствии фигура родилась во Франции и была уже салонной модификацией шута, а рядом с Пьеро остался более древний Арлекин.
Зачем я припоминаю все это? А затем, что в первые годы выступлений на эстраде Вертинский появлялся на авансцене в костюме и гриме Пьеро. Надо только еще сказать, что фигуры, заимствованные из прошлого зарубежных стран, стали достоянием не только русской живописи. Они проникли в поэзию символистов. Интерес А. Блока к далекому средневековью («Крест и роза», «Балаганчик» и пр.) как дань былым временам и сюжетам не единичен. В. Брюсов и А. Белый также писали о «днях былых»…
И, разумеется, эта тематика перешла в малое искусство. На эстраде появились свои Пьеро и Коломбины. Они проникли в тексты песен и в фабулы танцев…
Молодой актер драмы А. Вертинский очень скоро нашел свое призвание в созданном им жанре «ариетты Пьеро». Успех быстро возник у этого исполнителя: очевидно, в десятых годах в Москве оказалось достаточно много слушателей и зрителей, которым нужна была такая манера петь и содержание песенок, сопровождаемых несложными печальными мелодиями, — их играл пианист.
Первый раз я услышал Вертинского в Театре миниатюр на Петровских линиях в Москве. Очень небольшой зал и такая же сцена. Полный сбор. Люди вяло слушают и смотрят банальную программу на полтора часа (сеансами). Слабые танцевальные номера, певица такого же уровня, краткое переложение фарса, грубые пародии, куплетист в потертом фраке…
Но вот после очередного номера возникла сравнительно большая пауза. Зрители встрепенулись. Легкий шум не нарушил, а подчеркнул ожидание чего-то. Две половины раздвижного занавеса зашевелились. Задняя половина отодвинулась назад. И несколько боком на авансцену вышел молодой артист в костюме и гриме Пьеро…
Следует подробно описать тот вид, в котором Вертинский появлялся перед публикой. Ему в то время было лет 27. Впрочем, под густою клоунской, в сущности меловой, маской определить возраст было невозможно. А одеяние певца печальных ариетт многократно повторялось впоследствии его эпигонами, но для Вертинского его изобрели впервые. Оно воспроизведено на многих потных листах и граммофонных пластинках того времени: нечто вроде белой «визитки», застегнутой до горла с круглыми черными пуговицами диаметром в 15 сантиметров, плотное кружевное жабо вокруг шеи, белая шапочка, плотно прикрывающая волосы. Нарисованные длинные брови с приподнятыми к носу концами. Панталоны белого же цвета с огромными клешами. Белые туфли с черными помпонами на носках.