Ильинский Расплюева понял как человека наивного и мелкого. Его хитрости тоже наивны — в них нет умения профессионального афериста. Его жалко. (А далеко не всегда Расплюева бывает жалко.) Но на первое место внезапно вышла в Расплюеве сцена не комическая, а драматическая. Помните, что своего неудачливого сообщника Кречинский привязал дома веревками, чтобы он не удрал, а сам отправился по своим темным делам?.. Вот тут-то связанный Расплюев произносит большой монолог. Он рассказывает о горькой своей жизни, поминает о «птенцах», то есть своих детях…
Ильинский лишний раз показал в монологе, насколько он органический актер. Ни на йоту не отойдя от образа комика — Расплюева, он вызвал слезы зрительного зала сетованиями глупого жулика. Не каждый сумеет этого добиться!.. Со времени, когда наш артист играл Тихона в «Грозе» и там поразил публику мгновенным и блистательным переключением из комедии в драму, даже в трагедию, — прошло, наверное, лет 15. За 15 лет Ильинский ни в малой мере не утратил эту способность: нераздельно понимать и так же передавать зрителям весь внутренний мир своего героя.
Мне кажется, что сам язвительный автор трилогии А. В. Сухово-Кобылин, сочиняя роль Расплюева, не предполагал, что симпатии зрителей до такой степени окажутся на стороне этого подонка. Тут, как оно иной раз бывает, талантливый исполнитель внес поправки в замысел автора. Ильинский показал себя в Расплюеве подлинным гуманистом.
Я не боюсь написать это громкое слово. Да, да, за страдания Расплюева — а в том-то и дело, что у Ильинского Расплюев страдает воистину, — должно отвечать звериное общество, создающее и кречинских, и расплюевых, и та- релкиных, и варравиных, общество, где честные люди типа Муромского обращаются в жертву корысти, подлости и коварства. На время монолога Расплюев переходил в лагерь Муромских — людей порядочных и страдающих.
Мне думается, такое решение роли — лучшее из всех возможных.
Отдельно надо бы говорить об Ильинском — киноактере. Но я не очень хорошо помню немые фильмы с его участием. Осталось только общее впечатление, может быть вызванное тем, что сравнительно недавно — года три назад — я смотрел куски фильма «Аэлита». Вообще я боюсь смотреть старые фильмы. Это — безжалостные свидетели. Они показывают, что ваша молодость давно прошла, сами вы состарились, состарались или умерли ваши друзья. Своею забавной старомодностью они как бы подтверждают, что время их возникновения ушло невозвратно. А ведь вы так явственно помните это время появления старых фильмов, вы современник этих устаревших мод, одряхлевших людей…
Вот и в Ильинском меня прежде всего поразила его тогдашняя молодость. Затем я с грустной улыбкою отметил, насколько свежи, наивны и добродушно комичны его повадки и жесты, мимика и вся стремительность поведения в роли, кажется, филера, попавшего на планету Марс с земли.
Добродушие, доброта, доброжелательность по отношению к изображаемому персонажу — эти качества Ильинского в кино видны еще лучше, нежели в театре. Вот и в фильме «Волга-Волга» артист не слишком беспощаден к изображаемому им «заведующему». Ильинский скорее объясняет нам, как и почему Бывалов стал таким смешным и глупым, таким бесполезным и даже приносящим вред, чем осуждает его навсегда и безо всякой надежды на исправление.
Источники глупых и смешных поступков и слов Бывало- ва сами по себе смешны и глуповаты. Это — желание казаться умнее всех. Главнее всех. Желание объять необъятное, но в то же время не позволить в сфере этого необъятного ничего такого, что не предусмотрено им, Бываловым. Он твердо уверен: что бы ни произошло, спросят именно с него. А зачем ему отвечать перед вышестоящими товарищами за что-то, чего он даже и не знает толком…
Бывалов смешон даже по внешности. Но сам он полагает, что представляет из себя фигуру очень импозантную. Тут имеет значение разница во вкусах между нормальным человеком и индивидуумом из породы бываловых. Для нормального человека, не отравленного стремлением изображать из себя во что бы то ни стало руководителя (все равно— чего!), напыщенное лицо Бывалова, который тужится, пучит глаза и двигается от важности, как робот, а не как живой человек, — смешно само по себе. Смешон и полувоенный «комендантский» костюм Бывалова. Смешон его портфель, с которым Бывалов, вероятно, не расстается и в бане. А сам Бывалов с некоторой гордостью придерживается этих обычаев, принятых среди таких же, как он, убогих честолюбцев.