В защиту Португалова можно сказать несколько слов. Он был связан с народовольческим движением и сразу после окончания в 1862 г. медицинского факультета в Казани был арестован, посажен в Петропавловскую крепость, а затем сослан. Вращаясь в народовольческих кругах, он заразился псевдосоциальной теорией "еврейского паразитизма", губительной роли еврейства в российском народном хозяйстве; посему сдержанность оценки Поссе личности Португалова понятна. Португалов полагал, что решить еврейский вопрос можно с помощью социально-религиозной реформы иудаизма. Он дошел до того, что в 1894 г. опубликовал в "Судебной газете" статью, в которой потребовал от правительства запретить евреям совершать обряд обрезания, забивать, согласно традиции, скот, халицой и т. п. (Любопытно, что и в то время и по сей день обрезание совершают в многочисленном слое английской аристократии и в американском обществе.
Объяснение этому факту находим не только в области гигиены, но и в мистической.
Так, часть английских аристократических родов считает себя потомками одного из колен Израилевых.) Португалов поддерживал тесные отношения со многими руководителями российских сект, видя в сектантстве один из способов сближения христианства и иудаизма. Он был чрезвычайно плодовитым автором: писал в основном по вопросам гигиены и несколько работ на еврейскую тему, в том числе "Живучесть евреев" (совместно с Бутягиным, Московская медицинская газ. 1876. № 5); "Знаменательные движения в еврействе" (СПб., 1884); "Юдаизм и наука" (1888); "Обрезание у евреев" (Медицинское обозрение. 1884. № 102, 104); "Еврейский вопрос в Швеции" (Русский курьер. 1884. № 191) и др. Хорошего о себе Португалов мог сказать много – например, что организовал несколько воскресных школ в Киеве на заре движения, т. е. в конце 50-х годов. Одним из первых в России стал лечить больных алкоголизмом путем подкожных впрыскиваний стрихнина. Автор популярных брошюр о вреде пьянства.
И даже один из пионеров в области защиты окружающей среды. Лев Толстой, судя по письму Португалову от 23 декабря 1894 г., положительно оценивал его гигиенические работы. Речь в письме идет о статье "Детская смертность" (Неделя. 1888. № 50): "Мне очень приятно было ваше письмо и потому, что дорожу вашим сочувствием, и потому, что оно вводит меня в личное общение с вами, человеком, которого я давно знаю и уважаю" (Толстой Л.Н. ПСС. М., 1955. Т. 67. С. 292).
С Яковом Львовичем Тейтелем Толстой не переписывался. Но зато на пороге дома Толстого побывал некий Владимир Исаевич Тейтель (1810-1913), участник Крымской войны (1853-1856). Любопытный однофамилец, а может быть не только… Жена Я.Л.
Тейтеля Екатерина Владимировна, возможно, его родственница. Горький называл Я.Л.
Тейтеля одним из шести праведников, коих он встретил в своей жизни (Горький М. О Гарине-Михайловском // Собр. соч. М, 1963. Т. 18. С. 308).
Другом брата В.А. Поссе был известный этнограф Н.Н. Миклухо-Маклай (1846-1888), умерший от огорчения, что не смог присоединить Новую Гвинею к Российской империи (Поссе В.А. Пережитое… Т. 1. С. 19). До 2-й гимназии Поссе учился в частной гимназии Ф.Ф. Бычкова, брат которого А.Ф. Бычков был директором Публичной библиотеки. Директор гимназии Ф.Ф. Бычков был педерастом, дело приняло огласку, его сослали, но благодаря связям он бежал за границу. История школьной педерастии в России весьма длинная (см., например: Юридическое училище в воспоминаниях Танеева; рассказ Л.Н. Толстого в "Воскресении" и т. д.).
Есть у Поссе и рассказы о Николае II, которые он слышал из уст своего родственника профессора физики Ивана Ивановича Боргмана, преподавателя Георгия, Николая, Михаила и Ксении: «Жизнью Николая Романова я интересовался. Ведь не только значительность, но и ничтожество лица, обладающего "самодержавной" властью, имеют историческое значение. Будь на месте Николая II человек с такими способностями и с такой могучей волей, какие были у Петра I, русская история конца XIX и начала XX века была бы несколько иной, чем мы ее теперь знаем.
Совершенно отрицать роль личности в истории для тех, кому известно общественное творчество Ленина, невозможно. И надо помнить, что в социологии, как и в математике, приходится считаться с величинами не только положительными, но и отрицательными» (Там же. С. 22-23). А дальше о бездарности наследника престола, о суеверии и просто глупости.
Мысли о Достоевском интересны тем, что Поссе выделяет в его творчестве близкие Некрасову социальные мотивы. Отсюда определение, данное князем Мышкиным себе самому (князь – ипостась автора), – "я материалист". Рассуждения Достоевского о смертной казни особенно любы Владимиру Александровичу, пережившему революции, мировую войну и всевозможные терроры.
О физической любви Достоевский писал грубо и приземленно, всегда переплетена с ненавистью и нездоровой жаждой мучить и самому испытывать мучения; современный психоанализ объяснил бы многое в личности Достоевского. Жестоким сладострастием "насекомых" наделил своих героев, мужчин и женщин, писатель; он был убежден, что в душе каждого таится зародыш сладострастной жестокости. Чего стоит хотя бы одна сцена, когда девочка Лиза Хохлакова готова с наслаждением смотреть, как распинают мальчика, и одновременно вкушать любимый ананасовый компот!
Большинство героев Достоевского в Бога не верят, любимый герой писателя Алеша Карамазов говорит Дмитрию: "Какой я монах? Я, может быть, в Бога не верю". "Бога нет, значит, не может быть и веры в него, значит, не может быть воскресения из мертвых, не может быть чуда" (Там же. С. 77). "Легенда о Великом инквизиторе" страдает половинчатостью: отрицая католичество, возвеличивает тем православие.
Достоевский словно забывает, что как паписты, так и ортодоксы не мыслят церкви без трех вещей: чуда, тайны и авторитета, а отсюда очень далеко до личной свободы.
Поссе часто читал лекции о Достоевском, и его поразили мысли Версилова из "Подростка" о будущем. Удивительно, но Поссе, приводя этот отрывок, не заметил, что (как ни странно) мысли Версилова Достоевский позаимствовал у Чернышевского! (см.:
Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Л., 1975. Т. XVII. С. 378-379). Это мое наблюдение. Страхов в письме Толстому от 28 ноября 1883 г. писал о Достоевском, которого хорошо знал: "Он был зол, завистлив, развратен, он всю жизнь провел в таких волнениях, которые его делали жалким и делали бы его смешным, если бы он при этом не был так зол и умен". Все это перекликается с рассказом Ясинского о Достоевском и Тургеневе.
В Санкт-Петербургском университете Поссе закончил с приключениями юридический факультет. Поначалу он учился на историко-филологическом, но почти в самом конце был исключен из него без права поступления в другое высшее учебное заведение.
Однако через год – при помощи баронессы Варвары Ивановны Икскуль, любовницы Дурново, – получил разрешение вернуться в столицу. (Ну и страна: любовник – министр внутренних дел, а дама сердца покровительствует революционеру. Другая пара – Философовы: муж осуждал на смертную казнь, жена Анна Павловна на своей половине прятала бомбометателей!) Поссе за несколько месяцев подготовился к сдаче экзаменов на степень кандидата юридических наук. Но и этого ему показалось мало, и он решил получить за границей диплом врача.