Заканчивая этот параграф, приведем поговорку настоятеля монастыря: «А что потом будет? А то будет, что нас не будет», которую любил повторять А. С. Пушкин.
§ 15. НЕ ДЛЯ ШКОЛЫ, А ДЛЯ ЖИЗНИ МЫ УЧИМСЯ
...Холодные книги и холодное образование делают безнравственность более образованной и изощренной — и только. Не умно-рассудочные, а умно-добрые и честные книги способствуют нравственности.
Ф. Достоевский
Образование92 — это еще не сама жизнь, это только подготовка к ней.
«Образованного человека» А. В. Луначарский определял так: человек, в котором доминирует образ человеческий, и далее: «одной из фундаментальных проблем воспитания и образования является создание общечеловеческой шкалы ценностей.
Как-то немецкий физик Макс фон Лауэ в несколько афористической форме высказал мысль: «Образование есть то, что остается, когда все выученное забыто».
Обратимся к психологическим опытам известного ученого П. П. Блонского. На оснозе обработки результатов 300 воспоминаний разных студентов о прошлом годе было установлено, что около 20% воспоминаний оказались неэмоциональными.
При анализе воспоминаний семилетней давности неэмоциональных воспоминаний оказалось около 10%.
Далее в эксперименте по изучению воспоминаний детства приняли участие и преподаватели. И только 4% было неэмоциональных воспоминаний сорокалетней давности. Следовательно, чем старше память, тем больше в ней эмоционального. Это одна из причин, почему человек искусство помнит лучше, чем науку. Отмененное еще раз подтверждает, как важно развивать эмоции у обучающихся не только с точки зрения принятия решения в условиях недостаточной информации (см. с. 142, §8).
Школы и высшие учебные заведения должны способствовать накоплению необходимых знаний, умственных сил, развитию рационального творческого метода мышления так, чтобы этот метод вошел в привычку и стал второй натурой, выработке собственных критериев и зарождению глубоких активных интересов, которые будут сопутствовать человеку всю жизнь.
Образование, которое дается молодому поколению, позволяет предвидеть, какая участь ожидает страну.
Юрий Лотман считает, что главным итогом русского просвещения XVIII века был новый, пусть немногочисленный, человеческий тип (десять, может быть, двадцать тысяч хороших дворянских мальчиков и девочек) (Книжное обозрение. 1989. 18 дек.).
Как отрицательный пример можно привести латинскую систему образования.
Латинская система опирается на принцип, будто заучивание наизусть учебника развивает ум.
Исходя из такого принципа, заставляют от школьной скамьи до получения ученой степени заучивать наизусть книги, причем ни способности, ни инициатива нисколько не развиваются.
По В. О. Ключевскому: «Ум современного молодого человека рано изнашивается усвоением чужих мыслей и теряет способности к самодеятельности и самостоятельности». Отмеченное наносит ущерб интеллектуальному потенциалу страны, так как не развиваются индивидуальные способности человека.
Такая система воспитания не только бесполезна, она внушает тому, кто ее получил, отвращение к условиям своего общественного положения. Так, например, крестьянин не желает более оставаться крестьянином.
Система не подготавливает людей для жизни, а готовит их только к занятию должностей, когда можно достигнуть успеха, не проявляя инициативы и не действуя самостоятельно.
Приобретение знаний, которые затем не могут быть приложены к делу, может возбудить в человеке недовольство.
Профессиональное образование может повысить умственный уровень.
«Идеи образуются только в своей естественной и нормальной среде. Развитию зародыша этих идей способствуют бесчисленные впечатления, которые юноша получает ежедневно в мастерской, в в руднике, на суде, в классе, на верфи, в госпитале при виде инструментов, материалов и операций, в присутствии клиентов, рабочих труда, работы, хорошо или дурно сделанной, убыточной, или прибыльной. Все эти мелкие частные восприятия глаза, уха, руки и даже обоняния, непроизвольно удержанные в памяти и тайно переработанные, организуются в уме человека, чтобы рано или поздно внушить ему ту или иную комбинацию, упрощение, экономию, улучшение или изобретение. Молодой француз лишен всех, этих драгоценных восприятий, соприкосновений с элементами, легко усваиваемыми и необходимыми, и притом лишен в самом плодотворном возрасте. В течение семи или восьми лет он заперт в школе, вдали от непосредственного и личного опыта, который мог бы дать ему точное и глубокое понятие о вещах, людях и различных способах обращения с ними.
92
удирает с того света, уцепившись за поручни порожняка).
**Не «образованщина (см. с. 91).